Мои зрители, памятуя, что я снял картину «Несколько дней из жизни Ильи Ильича Обломова», часто меня спрашивают: кто нужен России больше из героев романа Гончарова – Штольц, отождествляемый с западной цивилизацией, или Обломов, представляющий русскую культуру?
Подлинная Россия является миру именно тогда, когда сила в ней умножается на мудрость, а когда ставка делается только на ум и власть, то миру является Россия мнимая, И от этого – всем нам становится только хуже,
Россия… Россия – это состояние души. Постарайтесь это понять,.
Штольц, конечно же, России нужен. Это такой русский ответ на европейский призыв к реформам. Но ведь Россия парадоксальная страна. Знаете, у женщины есть то самое сокровенное место, где плод вызревает. Так вот – это как раз то место, которое в России занимает Илья Ильич Обломов. Со всеми дурными сторонами характера он в определённом смысле – хранитель нашего генетического кода, веками передающегося из поколения в поколение. Я понимаю, что сегодня России больше нужен Штольц, но люблю я – Обломова.
Русский философ Иван Ильин как-то сказал: «Обыватель ценит ум и власть, но ненавидит мудрость и силу». Это гениальные слова.
Власть может быть подлой, ум – коварным. Сила – это здоровье, умноженная на мудрость – эта мудрая сила; она не обидит слабого и обуздает сильного, чтобы не допустить зла…
Подлинная Россия является миру именно тогда, когда сила в ней умножается на мудрость, а когда ставка делается только на ум и власть, то миру является Россия мнимая. И от этого всем нам становится только хуже.
Россия… Россия – это состояние души. Постарайтесь это понять…
«Россия произрастает провинцией», – считал Н. М. Карамзин. «В России центр на периферии», – вторил ему В. О. Ключевский. Наверное, неспроста наши великие историки так считали, и не на пустом месте делали они свои выводы.
Провинция – это самое дорогое, что есть у России…
Мы возвращались из Нижнего Новгорода. Ночь. Поздно. И мы проезжаем Печерский Вознесенский монастырь. Я говорю: «Давай заедем!» Время – одиннадцать часов вечера. С заходом солнца любой православный монастырь закрывается. Но мы туда поехали. Приехали, постучали. Я назвался, попросил открыть. И нас пустили! Незнакомый мне отец-игумен дал нам приложиться к открытым мощам – главе преподобного Макария Желтоводского. И потом мы уехали…
С этим для меня ничто не может сравниться – никакие мирские радости или высокие оценки моего творчества, – ничто не способно встать рядом с «этим» – приехать в любой русский монастырь, и тебе откроют дверь…
