— Вот, — сказал он, обращаясь к понятым, — полюбуйтесь! Этих страничек здесь как раз и не хватало! Подстава, подстава, — ёрничая, передразнил Феклистов угрожающие интонации Пилота. — Всё, Пилот, отлетался! Звони своему адвокату!
***
Гоша ни разу не пожалел, что поддался уговорам Герцензона и всё–таки купил бывшую усадьбу невинно убиенного олигарха Смолковского в Глухове.
Вдова Смолковского оказалась дамой вполне сговорчивой и несколько скостила цену, когда Гоша отказался покупать главный дом со всем содержимым. Антикварную мебель вывезли и, по слухам, очень выгодно продали с аукциона. Так что и вдова внакладе не осталась.
Гоша ещё в начале весны взялся за глобальную перестройку.
Бывший дом Смолковского был построен добротно, в голландском стиле. Внутри же, тем не менее, напоминал богатую русскую усадьбу — даже после того, как избавились от всей антикварки.
По Гошиным же представлениям загородный дом должен был быть не пафосным, а прежде всего уютным и удобным для семейной жизни. Так что первым делом со стен и потолков сбили всякую лепнину, содрали штофные обои в комнатах и мраморные панели в парадной прихожей. Изнутри всё заново отделали деревом разных пород. Причём дорогим дубом и буком воспользовались только для парадной части дома. В основном же в ход пошли самые примитивные и самые живые сосна и ёлка. И дом удивительным образом ожил, задышал, обрёл, что называется, душу.
Мебель заказали тоже исключительно деревянную и, главное, минимизировали её количество. Внутри стало просторно и воздушно. Ветерок со стороны Москвы–реки залетал сквозь открытые просторные окна второго этажа. Дерево источало тонкий, прозрачный аромат.
Главное — всё это понравилось Зере, которая уже с конца мая жила здесь с Зерой–маленькой практически безвылазно.
Для друзей и родственников построили в глубине участка, под сенью сосен, два небольших дома в финском стиле — из крупных тёмных брёвен. Катя с Петуховым и Лёвка частенько заглядывали на выходные. Любили они за компанию попариться в баньке с просторным бассейном.
Банька была выстроена ещё при Смолковских, но словно бы специально в Гошином вкусе, так что её он перестраивать не стал.
Нюше выделили несколько комнат в главном доме — даже с отдельным входом. Но она здесь как–то пока не прижилась. Вот и сейчас, вместо того, чтобы жить и «творить» у Гоши в Глухово, она зачем–то отправилась в Дом творчества в Перелыгино. С другой стороны, должна же Нюша себя чувствовать настоящей писательницей? А там, среди людей исключительно творческих, это, наверное, получается проще. В общем, Гоша на сестру не обижался — она всегда отличалась непредсказуемостью и исключительной самостоятельностью. Вот выйдет замуж, нарожает детей — и уж точно переберётся сюда, «под бочок» к Гоше с Зерой.
