— Интересно, на каком языке пойдут переговоры? — поинтересовался Лёвка вроде как в пространство.
— Ничего, руками мы тоже разговаривать умеем, — усмехнулся Нур, разминая ладони.
Однако парламентарий заговорил совершенно нормальным, хотя и немножко гнусавым голосом:
— Мужики, тут уже два года все шапки — наши. Вы или платите нам десять процентов или сваливаете на хер.
— А ты что, не глухонемой, что ли? — проигнорировав предложение, поинтересовался Гоша.
— Я — нет. У меня брат глухонемой. Это его бизнес. Я вроде как за переводчика, — гнусавый шмыгнул носом.
— Так вот слушай, переводчик, и своим переведи дословно… А вообще–то на хрена ты нужен? Я им сам все объясню. — Гошин жест в сторону глухонемых и вправду был ясен безо всякого перевода: выставив вперёд кулак он энергично постучал другой ладонью по сгибу руки. То есть просто и ясно послал монополистов подальше, далеко–далёко.
Долговязый, пожав плечами, вернулся к своим. Сомнений в намерениях глухонемого сообщества не оставалось. Они медленно и угрожающе двинулись в сторону противника.
— Кролики против ондатр! — хладнокровно заметил Гоша, натягивая кожаные перчатки.
— Ни хрена себе кролики! — оценивающе хмыкнул Лёвка. — Это ж кабаны, а не кролики! — и он по–индейски заулюлюкал.
— Гоша — справа, Лёва — слева, — распорядился Нур, делая шаг вперёд.
Но ни Гоша, ни Лёва не понадобились. Даже Чаку Норрису вкупе с Джеки Чаном такое не снилось. Как в убыстренной киноленте мелькали руки, ноги, головы, но в основном — серые Нуровы валенки. Они были везде и одновременно, как будто это был не Нур, а сороконог. Сеанс боевого каратэ в валенках — такое бывает только в России…
Глухонемые не успели бы крикнуть, даже если бы умели. Молниеносные удары Нурова валенка прошлись подряд по нескольким физиономиям. Лишь длинному достался удар в грудь. Он охнул и сел на снег.
Победа оказалась такой быстрой, что зрители — продавцы и покупатели — испытали после мгновения страха искреннее разочарование, что всё кончилось так скоро. Кое–где раздались даже жидкие аплодисменты.
— Нур, поклонись публике, — заржал Лёвка.
— Да иди ты! — отмахнулся Нур.
— Слышь, Сид, а может теперь они нам десять процентов башлять будут? — с вызовом поглядывая на потихоньку очухивающихся противников, весело заорал Лёвка. — А лучше — пятнадцать!
— Лёва, не вопи, — остановил его Нур. — Они всё равно ни хрена не слышат.
— Пусть живут, места всем хватит, — по–царски распорядился Гоша.
