Отсчитав трижды по десять бумажек, Веселов остановился. Чуть подтаявшая пачка купюр исчезла в недрах волшебного пальто–самобранки.
Сержант и старшина с неподдельным интересом взирали на оставшееся. Серо–зелёный натюрморт впечатлял.
— Урна для бумаг есть? — поинтересовался Веселов.
Милиционеры переглянулись.
— Найдётся, — пожал плечами Полторадядько и сглотнул набежавшую слюну. — Савельев, принесешь? Там, в дежурке у Лялина под столом.
— Знаю, — синелицый послушно поднялся. Хотя чин он имел повыше Полторадядькиного, но в милиции Полторадядько служил на три года дольше, что в местной табели о рангах котировалось куда как выше.
Урна оказалась пластмассовой и зелёненькой. И была она на самом деле заполнена обрывками каких–то бумаг.
— Надеюсь, сюда никто не блевал? — спросил Веселов строго.
— Да нет! — уверенно ответил Савельев. — Она ж у нас в дежурке стоит.
Веселов неопределенно пожал плечами: похоже, этот аргумент не показался ему окончательно убедительным. Но, тем не менее, он левой рукой подхватил урну за краешек и аккуратно смёл туда американские дензнаки.
— В общем так, мужики, — сказал он, протягивая урну Полторадядьке, который принял её с остолбенелым выражением на круглом лице. — Выдайте мне, пожалуйста, Сидорова. Георгия Валентиновича.
— Давай, — кивнул Полторадядько Савельеву, всё ещё не выпуская урну из рук. Прилипла она к нему, что ли?
Из дверей отделения Гоша вышел первым. Время, проведённое в казённом доме, никак не отразилось на его внешности. Как вошёл красавчиком, так красавчиком и вышел. Ох, как Гошу доставала его смазливая внешность! Никакой солидности, только девицы липнут. В основном — дуры–бабы, любительницы индийского кино.
За Гошей, тяжело переступая, с клубом пара выкатился Толик.
Нур газанул и подкатил к самому выходу из отделения, пристроившись позади «мерса».
По мрачной физиономии Толика все сразу поняли, что бурную щенячью радость проявлять не время и не место.
И все же он улыбнулся:
— Ладно, с вас — кабак!
— Как раз и столик заказан! — высунулся Лёвка. — У нас с Катей сегодня год свадьбы.
— А вы что, разве женаты? — Толик недоверчиво сдвинул брови. — Это что–то новенькое.
— Были–были, — ответила Катя и добавила для точности: — Ровно восемь месяцев, как развелись.
— Да ребята, с вами не соскучишься. Поехали. Только ненадолго, у меня ещё сегодня встреча.
Монстр Иванович ждать не любит, — это он сказал уже не вслух, а исключительно самому себе.
