Трубиков снова закурил, отчужденно уставился на дверь.
- Ты закусывай, Николай Андреевич. Вот шпротики свежие открой, с булочкой... Не умеешь ты пить совсем, - заключила она, глядя в осоловевшие глаза гостя.
В ответ Трубиков иронически ухмыльнулся: это он-то не умеет пить! Знала бы ты, милочка, как он пил когдато, не говорила бы. Теперь хандра напала. Всё неприятности одни...
Но слова буфетчицы понравились ему, было в них чтото человеческое.
- Добрая ты, Лизавета... Жалостливая, - признал ои. - Наверное, потому и рассказал тебе все как на духу.
Смотри, рот на замке держи.
Она пододвинулась к нему поближе, положила на плечо мягкую, теплую руку:
- Не бойся, никому не открою.
Трубиков повернул к ней лицо и в упор встретился с ее ожидающим взглядом. Было в глазах Лизы что-то такое, что заставило его отстраниться. Осторожно освобождая ноги из-под шаткого столика, он встал, потоптался у стенки.
- Не пойму я никак...
- Чего не поймешь, Николай Андреич? - с готовностью переспросила буфетчица, приподнимаясь.
- Чем угодил я тебе?
- Мы б с тобой поладили, - начала Лиза уклончиво. - Да что с тебя возьмешь, если ты даже мою просьбу забыл.
Он легко обернулся:
- Просьбу? Твою?
- Да, мою. Ну-ка вспомни, что вчера обещал?
- Кофта тебе нужна, что ли?
- Больше пока ничего. Белая, бельгийская, самая модная.
- Постой, постой, - поднял указательный палеп Трубиков. - Ты ведь сама сказала, что разговор был вчера.
Время-то сколько прошло? У меня еще хмель не выветрился... Раз обещал, значит, все будет в порядке.
Трубиков сощурил левый глаз, прикидывая что-то в уме:
- Да хоть сегодня могу устроить. Это не вопрос. - Взял с полки кепку, отряхнул. - Сейчас сбегаю, тут недалеко.
Он натянул на лоб кепку, помедлил... Потом рывком вытащил правую руку из кармана.
- Возьми. За это дело, - кивком головы указал на импровизированный стол и протянул буфетчице мятую трехрублевку.
- Ты что это? Спрячь сейчас же, а то обижусь. Ну!
- Бери, не ломайся.
Она внимательно посмотрела на Трубикова, сказала в оправдание:
- Я думала, обмываем кофточку авансом.
- Потом, потом, Лиза. Да, кофта стоит сорок два рубля.
- Да я тебе пятьдесят отдам. В деньгах я не стеснена, хоть и без мужика живу.
- Меня это не интересует, - сухо ответил Трубиков. - Сказано - сорок два, и не больше. Я без навару работаю, тем более для тебя, одинокой женщины.
3
В устоявшейся тишине лестничного проема гулко хлопнула дверь, и на площадку вышел Трубиков. Постоял у перил, зачем-то расстегнул и снова застегнул две чудом державшиеся пуговицы плаща, потер рукавом засохший на поле подтек от пива. Затем перегнулся через перила, посмотрел вниз и прислушался. На лестнице по-прежнему стояла тишина. Тогда ,ои пошел.
