— И вы думаете, что причина этого психологического плана?
— Поначалу я думала, что подхватила какой-то грипп, — сказала Хизер, — но это продолжается уже несколько месяцев.
Гурджиефф сделала ещё одну пометку в планшете. Она слишком сильно нажимала на стилус; он различимо скрипел, двигаясь по поверхности экрана.
— Вы ведь замужем, не так ли?
Хизер кивнула; она по-прежнему носила обручальное кольцо.
— Дети?
— Двое мальчиков, — ответила Хизер и сразу же об этом пожалела. Вероятно, нужно было упомянуть хотя бы одну дочь. — Шестнадцать и девятнадцать.
— Не они источник проблем?
— Не думаю.
— Ваши родители живы?
Хизер не видела причин, чтобы не ответить на этот вопрос правду.
— Нет.
— Простите.
Хизер склонила голову в знак признательности.
Они проговорили ещё полчаса; вопросы были вполне безобидные.
А потом она это сказала:
— На самом деле классический случай.
— Чего? — спросила Хизер.
— Вы — жертва инцеста.
— Что?
— О, вы этого можете не помнить — это не такая уж редкость. Но всё, что вы сказали, указывает на то, что это было.
Хизер постаралась совладать с голосом.
— Это смешно.
— Отрицание вполне естественно, — сказала Гурджиефф. — Я и не ожидаю, что вы сможете с этим примириться прямо сейчас.
— Но меня никто не совращал.
— Вы сказали, что ваш отец умер?
— Да.
— Вы плакали на его похоронах?
Вопрос угодил слишком близко к цели.
— Нет, — тихо сказала Хизер.
— Это был он, так ведь?
— Это был никто.
— У вас ведь не было брата намного вас старше? Или дедушки, который частенько к вам заходил? Может быть, дядя, с которым вы часто оставались наедине?
— Нет.
— Значит, это, вероятно, был ваш отец.
— Он никак не мог сделать ничего подобного. — Хизер постаралась произнести эту фразу твёрдо.
Гурджиефф печально улыбнулась.
— Поначалу все так думают. Но вы страдаете от того, что мы называем посттравматическое стрессовое расстройство. Это то же самое, что случается с ветеранами Войны в Заливе и Колумбийской войны, только вместо того, чтобы переживать свои воспоминания снова и снова, вы их подавляете. — Гурджиефф коснулась руки Хизер. — Послушайте, здесь совершенно нечего стыдиться — вы всегда должны это помнить. Не вы это делали. В этом нет вашей вины.
Хизер молчала.
Гурджиефф понизила голос.
— Это случается чаще, чем вы думаете, — сказала она. — Со мной это тоже случилось.
— Правда?
Психотерапевт кивнула.
— С шести лет и до четырнадцати. Не каждую ночь, но часто.
— Это… это ужасно. Я так вам сочувствую.
Гурджиефф подняла руку.
