У Сорика-оглу всю рожу перекосило.
— От такой мрази, как ваш бек, всего можно ждать. Он и от слова своего откажется. Но я от своего не отступлюсь. Вот тебе мое слово: будет твоя дочь моей! Попрешь против меня — потом пеняй на себя. Обрушу твою мельницу тебе на голову! Так и знай!
Рассмешил он меня. Загоготал я так, что по горам гром прокатился, а потом и говорю ему:
— Эй, Сорик-оглу! Не жди, чтобы Джано перед тобой струхнул. Не было такого и не будет. Ты, видать, плохо знаешь, кто такой Джано. Так я тебе покажу.
Передал я поводья дочке, спрыгнул с коня. Выхватил из рук Сорика-оглу абрикос, бросил Джемо, говорю ей:
— Скачи вон на ту вершину, положи себе на голову абрикос и жди. Пусть увидят, что такое джигит.
Поскакала Джемо на вершину, положила себе на голову абрикос, выпрямилась в седле, смотрит на меня ясными глазами.
Народ затаил дух. Сорик-оглу ус кусает.
Взял я ружье двумя руками, встал к Джемо спиной. Ноги расставил пошире, назад перегнулся, прицелился — бах! Абрикос на голове Джемо вдребезги разлетелся.
Тронула Джемо поводья, подъехала ко мне. Вскочил я в седло, глянул на Сорика-оглу — тот ус закусил, глаза бегают — ни слова ему не сказал, пустил коня вскачь.
С тех пор присмирел Сорик-оглу, про Джемо не заикался.
Разлетелась весть по всей округе, как я учил Сорика-оглу уму-разуму. По-разному народ толковал. В нашей деревне гордились: не посрамил наш Джано звание джигита! Люди из других деревень стали поглядывать на меня с опаской: не разозлил бы я Сорика-оглу да не навлек его гнев на их головы. Тут я и смекнул: из тех деревень женихов нам ждать нечего. А джигиты из нашей деревни давно уж готовились к состязанию, первого снега поджидали.
И мы с дочкой сложа руки не сидели. Стал я откармливать и Джемо и верного пса своего по кличке Черный Волк. Налью ему в медное ведерко молока до краев, накрошу туда хлеба да еще кость баранью рядом положу. После такого корма стал Черный Волк злее брехать на чужих. Оскалит зубы, — острые, гладкие, не зубы, а кинжалы наточенные! — схватит ими свою цепь и давай ее грызть да рвать, по полу катать.
Стали мы с Джемо в горы уезжать, стал я ее приемам борьбы учить.
Дубинкой она крутила — любо посмотреть. Хватка у нее железная, сама ловкая да изворотливая, наступает на меня, только держись! Показал я ей, как дубинку у противника из рук выбивать. Так она, душа моя, загоняла меня, старика, совсем, вышибает у меня дубинку из рук, и все тут.
Не зря я ее этим приемам обучал. Была у меня своя тайная дума. Знал я: не полюбит Джемо джигита — не покорится ему. Знал это, потому и за деньги ее не продавал. Вот и затеял я эти состязания, пусть сама себе жениха выбирает! Да так ее обучил, чтобы смогла постоять за себя перед всяким, к кому не лежит ее душа.
