«Если это и есть муки посмертья, – блаженно потянулись мысли Дукра, – то
мне следовало давно задуматься над уходом. Издевайтесь демоны, мне всё равно
хорошо!» – последние слова он, не заметив, произнес вслух.
– Мы счастливы, что нашему императору стало лучше, – услышал он вдруг до
боли знакомый скрип, – это значит, что может быть, его величество соблаговолит,
наконец, открыть глаза и снизойдет до общения с его преданными слугами.
«Неужели он покончил с собой, чтобы и в загробном мире преследовать меня»,
– жалобно подумал Дукр, слегка приоткрывая веки. Первое, что он увидел, были
ноги, короткие кривоватые и чёрные, Они были вытянуты и лежали на кровати. –
«Это моя кровать и мои ноги» – пришла запоздалая мысль. – «Я не умер» – грустно
подумалось ещё спустя продолжительное время. Лиурай открыл глаза,
окончательно приходя в себя. Он был абсолютно нагим и лежал на своей кровати,
вокруг которой полукругом стояло четыре фигуры. От одной из них – худой и
завернутой в плащ он поспешно отвёл глаза, и, прикрывшись одеялом, стал
рассматривать остальные. Впрочем, на идеальных пропорциях и холодных красивых
глазах Дивы, он тоже не стал сосредотачиваться, однако личность рослого
желтокожего широкоплечего молодого мужчины с пустыми серыми глазами,
заворожила императора. Не то чтобы Дукр раньше не встречал Иутайцев, напротив,
их много служило в личной гвардии императора, но этот увитый сухими жгутами
мышц, излучал такую ужасающую равнодушную мощь, из-под которой
проглядывала, почти осязаемая дикая ярость, что Лиурай решил отложить радость
возвращения в мир живых на потом. Почувствовав его напряжение, воин, чуть
дрогнул уголками губ и слегка прикрыл глаза, что дало возможность
могущественному императору, наконец перевести взор. В отличие от почти
раздетого Иутайца, мощная фигура Первосвященника единой церкви Светоносного,
была облачена в длинную белую рясу с шелковым широким поясом. Белая с легким
румянцем, кожа гармонировала с голубыми глазами, излучавшими уверенность и
добродушие. Лиураю сразу стало легче. Незыблемая фигура пожилого священника,
которому с большой натяжкой, можно было дать лет, эдак, сорок пять, досталась в
наследство от предыдущего правителя. Ниолай всегда нравился Дукру.
– Рад вас видеть в добром здравии, – пророкотал последний. – Если
императору будет угодно, слуги помогут ему одеться, а мы подождем ваше
величество в кабинете. Лиураю было угодно, и вся компания покинула спальню,
одновременно вызвав прислугу. Вскоре одетый в лёгкий, бежевого цвета
