Я вспомнил любвеобильную жёнушку китобоя Михалёву Валю. Вот и мне была уготована такая же. Но не суждено воссоединиться с Ритой — привлекательной женщиной–зажигалкой. А ведь и день для посещения ЗАГСа наметили. На всё, как известно, воля Господа Бога. Не женился на Рите, значит, так надо было. Ведь не случайно на соседнем судне электрик согласился стоять за меня ночную вахту, дав тем самым возможность съездить к Рите и убедиться в её неверности.
Лишь в конце мая после проверки пограничниками всех членов экипажа, «Робкий» ночью тихо и незаметно покинул залитую огнями бухту «Золотой Рог». Оставляя за собой пенный след, китобоец миновал стоящие у пирсов суда и корабли, портовые краны, морской вокзал. Мы уходили без оркестра и пышных проводов. В предрассветных сумерках спал Владивосток. Красным пятнышком высвечивалась телевышка на Орлиной сопке. И море без устали — волна за волной — накатывалось на мыс Эгершельд, мигающий вслед нам огоньком маяка.
В каюте стармеха магнитофон томил душу песней:
Далеко за кормой, за седой пеленой
Затерялся в тумане огонь маяка,
Но в туманной дали свет родимой земли
Не погаснет в душе моряка…
Отодвигался, бледнел, растворяясь в ночи, далёкий берег, таяли в ней очертания оставшейся за кормой Большой земли.
Позади Русский остров, пролив Босфор Восточный. Впереди Тихий океан. Великий, но совсем не тихий.
В голубом просвете на облачном небе надрывно гудел «АН‑24». Необозримая водная ширь открылась взору. Белоснежный буксир, толкающий вдали две огромные чёрные баржи, казался игрушечным.
Полноводный Вах вывел мой плот–катамаран к Оби утром 5‑го июля. В туманной дымке за вершинами леса, затопленного разлившейся рекой, виднелась тонкая нитка телебашни — верный признак большого населённого пункта. Я знаю — это Нижневартовск. Сделав большой круг вокруг то ли острова, то ли отрезанного наводнением от суши лесного массива, я подплыл к «стране дураков» — так в шутку называют скопище дачных строений. Течение несло меня по улице мимо домов на уровне их окон. Иногда из любопытства я подходил к стенам, заглядывал внутрь жилищ, где плавали матрацы, одеяла, тряпки, банки, бутылки, поднятые водой пустые кастрюли, чашки, веники и всякий мусор. Не скоро ещё откроется летний сезон у нижневартовских дачников. Огороды, садовые участки метра на полтора скрыты под водой, смывающей с них плодородный слой земли. Какой урожай возьмут любители заниматься «мартышкиным» трудом в «стране дураков»?
