26 Апреля. Выехал рано в поле, рассердился. Перечитывал всё и переделывал. Ездил по зову солдата напрасно. Обедал, спал, ходил в поле.... Поо[т]делал Кардон, много новых мыслей. Христианское воззрение. — Играл часа три — сикстами три акорда под соловьев и наслаждался. — Получил письмо от Александрин о 3 смер[тях].
[30 апреля.] 27, 28, 29, 30 Апреля. Всё был дома. Засечный солдат замучал меня. Вчера ездил в Судаковой к Гимбуту. Грустны судак[овские] перемены, но я не жалею. Енг[алычев] хороший человек, завидую ему. Его как раз достает на содержание своей жизни. Н[адежда] Н[иколаевна] была одна. Она сердита на меня, а улыбка милая. Ежели бы не павлиньи руки. Читал эти дни Маколея и газеты. Нет, история холодна для меня. Перечитывал вчера кавказский дневник. Напрасно я воображал, что я такой милый там мальчик. Напротив, а все-таки, как прошедшее, очень хорошо. — Много напомнило для кавказ[ского] романа. — В романе дошел до 2-й части, но так запутанно, что надо начинать всё сначала или писать 2-ю часть. —
1 Мая. — Погода гадкая. Ничего не писал, но нашел значит[ельную] перемену. М[арьяна] должна быть бедная, так же как и К[ирка]. Отчего это так, Бог знает. После обеда лег спать.... В Каменной, две капли воды корм[илицына] дочь.
Хорошо. Вечером написал 5 писем: Алекс[андрин], Ник[олиньке], Алексееву, Дружинину и Колбасину. Язык болит. Хорошо определять занятия. Опять попробую: до 11 читать,>9 от 11 до 12 ездить по хозяйству, от 12 до 2 писать р[оман], от 2 до 4 читать, от 4 до 6 писать, от 6 до 7 ходить. От 7 до 10 писать. —
2 Мая. От 10 до 11 читать, до 12 ходить, до 2 писа[ть], 2—4 читать, 4—6 писать, 6—7 читать, 7—10 писать.
3 Мая.... Болел язык, голова. Ничего не писал оба дня. Прочел 1-й том Маколея. Он виг, хотя и хочет быть [1 неразобр.]. Еще обдумал К[азаков]. М[арьяна] Соболька. Хочу попробовать последние главы, а то не сойдется. —
[8 мая.] 4, 5, 6, 7, 8 Мая. Приехал Сережа. Славно болтали до 2-х часов. На другой день приехали все наши. М[ашиньку] известие об отсутствии Т[ургенева] ударило. Вот те и шуточки. Поделом ему скверно. Воробьевск[ая] стерегла лошадей. Я был влюблен целый день. На другой день узнал через пику. Ничего не писал и не читал всё это время, но занимался понемногу хозяйством. Нынче они уехали, мы одни с тетинькой. Киреева оттого необыкновен[ная] и странная дура, что, когда была хороша, ее принимали за умную. — Есть целый разряд таких — Растопчина.
