Подполковник стремительно направился к выходу и тут столкнулся с главным начальником милиции генералом Старроком. Но тот даже не кивнул офицерам, устремился к майору и схватил ее руку, стал целовать. Подполковник выскользнул из кабинета, а вслед за ним — Артур. Генерал, подсевший к майору, осыпавший ее комплиментами, не заметил ухода офицеров — они его, видно, не интересовали. И верно: его интересовала одна Катя. Он даже не спросил, где Автандил. Склоняясь к уху майора, заговорил:
— Вы мне нужны, но только…
Тронул ее гимнастерку:
— …не в этой робе. Наденьте свое лучшее платье.
Катя кивала головой. Она думала, что опять предстоит операция, опять надо дефилировать по Тверскому бульвару и сверкать голыми коленками, но — Старрок?.. Раньше он не вмешивался в подобные дела. Катя по многим признакам видела и знала, что Автандил несет ему деньги, и очень большие, но чтобы генерал сам вот так… давал задания! Ни–ни!..
Генерал горячо шептал:
— Сегодня вечером у меня на даче будет ужин. Встречаем…
Он достал из кармана бумажку, прочитал:
— Хакера. Вы знаете, что такое хакер?
— Какой–то компьютерный жулик. Из банков деньги ворует.
— Именно! Взломщик! Авантюрист! Но какой?.. Такого хрякера…
— Хакера, — поправила его Катя.
— Ну, да — хакера нет в целом мире. Недавно объявился на малазийских островах и выпотрошил десятки американских банков, но этот… этот… Ну, ладно. Я молчу. Катя, милая! Вам же цены нет! Вы сильнее всех харкеров в мире. Если уж нужно очаровать?.. — да вы хоть дьявола… Помните у Достоевского: красота спасет мир! Нам для милиции нужны деньги. Ну, что ему стоит. У нас есть счет в банке. Скажем ему — и пусть валит. Но для начала его надо обаять, захомутать. Вам стоит качнуть коленками…
— Господин генерал! Ваши комплименты… мне не нра- вятся.
— Не буду, не буду. Но скажу честно: Красноярская ГЭС — и та слабее. Словом, нынче вечером, ровно в семь — заезжаю за вами, и мы вместе едем ко мне на дачу. И там разыграем водевиль. Харкер прилетит из Нью — Йорка. Он там работал в военной лаборатории. Он уже такой, что за пояс заткнет того… малазийского. А теперь прикиньте: хрякер у нас в кармане. Служит мне и вам. А?.. Вы такое можете представить?!.
Старрок был одесским евреем, а в московскую милицию попал по какому–то великому блату. В его речь то и дело вкрапливался одесский акцент. Был разговорчив до болтливости; часто забывал, что он важный начальник, что должность обязывает больше молчать и слушать других. Когда же попадал в общество, где была Катерина, он и совсем забывался, говорил без умолку.
