На невысоком холме в окружении многочисленных домов, больше похожих на дворцы и замки, показался четырехэтажный корпус фабричного типа.
— К сожалению, — сказала Катя, показывая на дворцы, — они принадлежат не нам; их тут понастроили «новые русские», а если сказать точнее: старые нерусские. А вот там — видите — два больших семиэтажных дома и рядом с ними особняки — то наши, фабричные. Все это мы построили за один год.
— Видно, ваша продукция имеет спрос?
— Платья мы, конечно, продаем, но доход от них не так велик, чтобы так много строить. Деньги я получила за патенты; восемь стран купили у меня чертежи и расчеты моего изобретения.
Наклонилась к Трофимычу, тихо проговорила:
— Платья–то они по моему методу шьют, да швы у них скоро расползаются. Они тогда приезжают к нам и смотрят, как мы наладили производство. И я им передаю свой опыт, но главные секреты оставляю у себя. Пусть сами совершенствуют свое производство, а им, самим, никогда не раскрыть все тайны. Пусть они останутся у нас, в России.
— Но это, извините…
— Нечестно, вы хотите сказать! Нет, честно. Я им продала патент в первоначальном виде, а уж остальное мы додумали потом. Пусть и они поломают голову.
Главный фабричный корпус они проехали, и в тылу большого здания на зеленой поляне расположились другие постройки, поменьше. Катя объясняла:
— Вот это — конструкторское бюро, а то — цех раскройки, а это — клуб и столовая. Здесь девочки и ребята поют, танцуют, — словом, это наши посиделки. А вон там, за фабричным забором — три общежития: два женских и одно мужское. Живут там не больше года, а потом получают квартиры.
— Но ведь это дорого! — воскликнул Трофимыч.
— Да, дорого. И нам все труднее обеспечивать людей жильем, но мы находим средства. Заключаем договоры на десять лет: двадцать процентов высчитываем из зарплаты. А зарплата у нас хорошая: пять–шесть, а то и семь тысяч рублей в месяц. Одна девочка перешла к нам из центра хирургии глаза Святослава Федорова; на что уж там хорошие условия, а у нас все–таки лучше. Ну, вот — расхвасталась. И не думаю, как буду выглядеть на страницах вашего романа, если вы решитесь написать о нас.
Вошли в первый пошивочный цех на нижнем этаже: длиною он метров в пятьдесят, у стен конвейеры, а посредине широкий проход. Работницы все одного возраста — от шестнадцати до двадцати лет, кое–где у машин стоят парни, они ходят по линии, следят за работой механизмов. Видимо, наладчики.
Катя ничего не объясняла; прошли первый этаж, поднялись на второй. И здесь такая же картина. На третьем этаже подошли к машине. Катя, показывая на светящиеся трубки, сказала:
