Взглянув на вещь, Дервина глубоко вздохнула, перевернула ее и, увидев гравировку, кивнула головой.
- Ты хорошо сделал, Колард. Я отдам ей...
- Не надо! - он хотел забрать печатку назад, но руки его не послушались.
- Надо,- ответила Дервина твердо,- А если она попросит, ты принесешь остальные и тем самым поможешь ей хоть на мгновение забыть о своей участи. Ты совершишь великое дело, Колард. А теперь принеси мне несколько штук наугад, тех, которые могли бы ей понравиться и вызвать улыбку.
Осмотрев коллекцию, он ничего не выбрал "наугад" и сел за работу.
Он использовал только этот необычный металл, оказалось, что работать с ним очень легко, и дважды он приносил Дервине свои изделия.
А в третий раз Мудрая Женщина пришла сама, и это было так необычно и удивительно, что Колард растерялся.
- Леди Джесинда хочет видеть тебя, чтобы лично поблагодарить.
- Лично! - Колард закрыл лицо, точнее, маску, руками.
- Колард! - гневно сверкнула глазами Дервина.- Ты же никогда не был трусом. Неужели ты испугался несчастной девочки, пожелавшей сказать тебе слова благодарности? Она очень, этого хочет, Колард. Желание это грузом повисло на ее сердце. Доставь бедняжке радость. Я рассказала ей о твоем несчастье, поэтому она просит тебя прийти к ночи через старые гостевые ворота. И я пойду с тобой... Колард, неужели ты откажешься?
Но Колард не смог отказаться, ему самому очень хотелось увидеть леди Джесинду. По обрывочным рассказам он не мог представить себе ее образ, а Дервину спрашивать стеснялся. И он согласился.
В назначенный срок он явился в будуар леди Джесинды в сопровождении Дервины. Он старался держаться прямо, насколько позволяло изломанное тело, а его лицо от глаз леди закрывала плотная маска.
Все, кто видел леди, обложенную подушками и укутанную меховыми плащами, говорили, что она очень маленькая. Теперь же, сидя в кресле с высокой спинкой, она казалась еще меньше. Ее длинные волосы цвета темного меда были заплетены в косы, перевязанные лентами, и лежали на сгорбленных плечах. Из всего остального виднелось только бледное узкое лицо и две белые руки, что лежали на доске, положенной на подлокотниках кресла. На этой же доске стояли все фигурки, полученные от Коларда.
Потом он так и не мог вспомнить, как они поздоровались. Было такое ощущение, словно два друга встретились после долгих несчастных лет. Леди спрашивала Коларда о его работе, а он рассказывал ей о своих снах. Внезапно она сказала ему такое, что навсегда запомнилось ему:
