— Это чей же такой?
— Кажись, инспектор новый вчерась приехал.
— Его у Марфеньки Сазоновой поставили.
— Гляди, какой молоденький…
— Видать, до председателя пошел…
Председатель рыбколхоза Кузьма Федорович Мосолов, бывший сержант танковых войск, коренастый сорокалетний мужчина, сидя в правлении, нетерпеливо дожидался нового инспектора. Мосолов держал изуродованную руку на черной перевязи, постоянно носил военный китель, галифе и хромовые сапоги и никогда не снимал орденов и медалей, а было их у него много: орден Ленина, два ордена Красного Знамени, орден Отечественной войны и пять медалей.
То, что Кузьма Федорович с нетерпением и даже с тревогой ожидал нового инспектора, имело свои причины.
С Лихачевым, старым инспектором, были установлены отношения, которые позволяли председателю почти бесконтрольно хозяйничать на реке. Мосолов умело пользовался этим: будучи человеком честным, он не брал себе лично ни одной рыбешки, но если колхозный план выполнялся плохо, Кузьма Федорович шел к Лихачеву, договаривался с ним и посылал одну-две бригады в те места, где рыболовство вообще запрещалось.
«Всю рыбу, до последнего грамма, мы сдаем государству и выполняем государственный план, — говорил при этом Кузьма Федорович, — значит, облов можно допускать на любой тоне…»
Отстранение Лихачева от должности сразу изменило положение, и это не на шутку встревожило председателя.
Получив из управления Рыбвода телеграмму о выезде Зубова, Мосолов договорился с Марфой о квартире и выслал к поезду деда Малявочку. На другой день рано утром дед зашел к председателю.
Когда Малявочка, басовито кашляя, вошел в председательский кабинет, Мосолов поднял тяжелую, стриженную ежиком голову и, кивнув старику, спросил:
— Ну как?
— Доставил, Кузьма Федорович, — уклончиво ответил Малявочка.
Мосолов почесал карандашом переносицу:
— Молодой?
— Да, можно сказать, совсем вьюнош, — доложил старик, — одначе в армии служил и, кажись, награды имеет.
Дед покосился на председательские ордена и продолжал, покашливая в кулак:
— Человек он вроде холостой, мамаша у него в городе учительницей служит… А багажа везли не дюже много: два или же три чемодана, вещевой мешок да одеялка — вот и все.
Шевельнув бровями, Мосолов осведомился:
— Колхозом интересовался?
— Не, больше про меня спрашивал: как, дескать, мое имя, откудова такое прозвище до меня пристало…
— Ладно.
Председатель отпустил Малявочку, рассеянно переставил чернильницу на столе, погрелся у железной времянки и зашагал по кабинету, сунув здоровую правую руку в карман.
