— Ты чего вышел? — раздался нал ухом женский голос.
— Так, это… Мне бы…
— Мужики, — вздохнула женщина. — Только отлегло, уже опять поскакал.
Денис щурясь, сидел на полке, в бане. Рядом, в, опять же деревянном, ведре, заваривался в кипятке, словно чай, веник.
Внезапно дверь отворилась и в баню вошла хозяйка.
— Э-э …, — только и выдавил ошарашенный парень.
— Че расселся? Давай ложись, — женщина была в хоть и глухом, но в тонком каком–то платье.
Заметив стеснение Дениса, она сдвинула брови и сурово приказала:
— Ну, живо! Да не жмись, что я там не видела!
Парень, ошеломленный напором, покорно лег на полок.
— Как кобелировать, чуть не сами вытаскивают, — ворчала женщина, вытаскивая веник из ведра, и поддавая пару. — А как пользовать начинаешь, стеснение у них видишь!
Она принялась охаживать парня веником. Тот, стиснув зубы, чтоб не заорать, терпел жгучий жар. Не хватало еще опозориться, выскочив из парилки. Правда, временами, Денис едва не терял сознание от одуряющего влажного зноя.
— Так, теперь волосы, — после пытки веником сказала женщина, вытаскивая длинной узкое лезвие.
Осоловелый парень, уже слабо понимающий, чего от него хотят, без разговоров дал себя побрить налысо.
— Давай мойся, — сказала, наконец, мучительница. — Я тя в предбаннике посторожу, чтоб не уморило.
Денис вяло тер себя веревочной мочалкой. Кое–как помывшись, он окатил себя холодной водой и взбодренный задумался. Вся одежда там, а он голый. Но, выглянув из парилки, он никого не обнаружил. Как и своей одежды. Вместо нее лежали потертые, но чистые штаны, из странного белесого материала и такая же рубашка. Денис вышел, сел на лавку. Ткань грубая на ощупь. Ладно, не голым же идти. Он напялил обнову и выглянул наружу. Вечерняя прохлада захолодила лысую голову.
Сделав довольно бодро несколько шагов, Денис ощутил с замиранием сердца, как ужасающе быстро убывают силы, которых еще недавно, казалось, было достаточно. На одном упорстве он переставлял заплетающиеся ноги, видя перед собой дверь в дом. Двор казался широким, точно площадь 1905 года.
На одном из шагов его повело в сторону, он взмахнул руками, но тщетно. Ноги не желали его держать. Земля жестко встретила его тело, голова с глухим стуком врезалась в утоптанную землю. «Хорошо, что не асфальт», — мелькнула последняя мысль…
…В носу засвербело, Денис чихнул и сел. Опять та же лавка. За окном было темно, угольно–черное небо виднелось сквозь старую паутину на стекле. Парень недоуменно посмотрел на нее, на слой пыли на подоконнике.
