Макс старательно разглядывал всю эту мерзость. На вопрос, что ему здесь надо, он ответил, что ищет какие–то улики. Я обозвала его ненормальным. Через какое–то время он извлек грязный голубой шарфик и, сунув его мне в лицо, спросил, не знакома ли мне эта вещь. Меня чуть не стошнило. Он пояснил, что именно голубой шарфик потеряла госпожа Розмунд перед смертью. Я собрала все свои силы и взглянула на вещь. Действительно, это был ее шарфик, только он был перепачкан в чем–то, изрезан и обожжен. «Это улика?» — спросила я. Макс отмахнулся, сказав, что эта вещь говорит о том, что кто–то хотел причинить несчастье Розмунд при помощи магии, но на убийцу не указывает.
Потом Макс осторожно при помощи платка взял один из кинжалов и принялся изучать рукоятку. Он сделал вывод, что эта вещь принадлежит госпоже Сюзанн. Там было выгравировано какое–то ведьминское имя, которое Макс где–то слышал, а так же дата ее рождения, которая не заставила Макса сомневаться. Я спросила, для чего ей нужен этот ножик. Он ответил, чтобы совершить жертвоприношение. Этим ножом надо перерубить голову козленку с одного удара. Мне опять стало дурно.
Я поинтересовалась, откуда он знает такие тонкости, может он колдун? Тогда понятно, почему я влюблена в него, ведь в нем нет ни красоты, ни обаяния, он слишком сильно интересуется убийствами, к тому же философ и любит природу. Конечно, он меня приворожил и заколдовал! Мне ужасно захотелось снять это заклятье. Я подошла к полке и выбрала самую толстую книгу. Все было написано на каком–то дурацком языке, наконец, я нашла что–то попроще и попыталась прочитать. Однако я не успела. Макс сказал, что нужно уходить.
Через какое–то время он мне сообщил, что у нашей ведьмы есть сообщник. Я спросила, почему он так решил. Он коротко ответил, что такими вещами в одиночку не занимаются. Потом он сообщил мне, что в этой заброшенной церкви служили черную мессу по госпоже Розмунд еще до ее приезда в Аррас. Мне стало страшно.
Письмо 36. От Леско к другу
Этот несносный студент не дает нам покоя. Он крутится как комар со своим расследованием. Сегодня пришел к родственникам моей покойной жены — к счастью, не по поводу убийств, а чтобы проконсультироваться насчет придворных манер. Он два часа задавал им вопросы, вникая в самые мельчайшие подробности придворного этикета, и даже записывал все их ответы в блокнот. Никогда бы не подумал, что он заинтересуется этим всерьез. Это очень обрадовало его невесту, и она решила устроить прием у них в замке. Лично мне идея приема не очень нравится, после случившегося кажется, что обязательно кого–то убьют. Конечно, беседа не ограничилась одними только манерами, гость даже просил Сесиль спеть. Она с радостью согласилась, хотя я никогда не знал, что она умеет петь. Когда она пела, мне ее голосок что–то напомнил. Только что?
