Я быстро спускаюсь вниз и направляюсь в гостиную, дабы узнать, что случилось. Дверь резко распахивается, из неё выбегает какой–то молодой человек.
— Там крыса! Чёрная крыса! — кричит он, вцепившись в мои руки.
Потом убегает.
На пороге гостиной появляется мрачная Виктория.
— Морис, — раздражённо говорит она. — Забери свою противную крысу!
Я замечаю в её руках чёрненького хомяка.
— Это хомячок, — поправляет мальчик, быстро выхватывая у неё из рук зверька. — Бедный Черныш.
— Бедный, — хмыкает Виктория. — Эта крыса испортила мне свидание!
— Подумаешь, — огрызается мальчик. — Это был один из тех идиотов, с которыми ты обнимаешься на диванчике? Ха, хомячка испугался.
— Ах, ты негодник! — замахивается на него Виктория.
— Что случилось? — к нам подходит мадам Дюпле.
— Мама, из–за этого маленького любителя крыс, — обиженно жалуется девушка, — вся моя личная жизнь рушится!
— Послушай, Виктория, — говорит мадам Дюпле. — Зачем тебе парень, который боится хомяков? Думаешь, он сможет тебя защитить? Представь, если на вас нападут бандиты…
Молодец! Умеет быстро разрешать конфликты. Похоже, слова матери заставляют Викторию задуматься.
— Ладно, Морис, живи, — милостиво решает сестра.
— Только впредь будь повнимательнее, — строго говорит мадам Дюпле.
— Хорошо, мама! — обещает Морис. — Осталось найти двоих…
Его прерывает визг Элеоноры из кухни.
— Кажется, второй хомячок нашёлся, — догадываюсь я.
Я, Макс Робеспьер, и моя помощница Светик, благодаря стараниям Элеоноры, пришли к мэтру Реньо, учителю в художественной студии. Уже вечер, уроки заканчиваются.
— Что вы можете сказать о Лесоте? — спрашиваю я Реньо.
— Лесоте? Этот тип бездарность! — восклицает он. — Его работы никуда не годятся. Анатомия ужасна, подбор цвета никуда не годится, объема нет. Понятия не имею, почему он возомнил себя гением! Стоит мне только высказать свои замечания о его картинах, Лесот сразу же закатывает истерику. Таких инцидентов у меня не было даже с самыми чувствительными девушками–художницами.
— Простите, но зачем вы взяли его к себе в ученики? — интересуюсь я.
— А это мы с Давидом поменялись, — отмахивает Реньо, — я ему тоже кошмарный экземпляр сунул…
— А что вы не вышвырнете Лесота, раз он такой плохой? — спрашивает Светик.
— Из–за мадемуазель Ванель, она покровительствует ему, — вздыхает художник. — Моя студия многим обязана этой женщине, и я не могу выгнать Лесота. Надеюсь, скоро она переключит свое внимание на кого–нибудь другого.
