Я, Макс Робеспьер, с трудом подавил свои эмоции. Как тяжело было сохранять ледяную учтивость, когда так хотелось заключить Мадлен в объятия и целовать… Хватит об этом… Проклятая булавка… Нет, я никогда не спрошу Мадлен об этом… Никогда не устрою сцен ревности… Это не для меня…
Хватит, хватит! Я веду себя, как влюблённый подросток. Булавка? Подумаешь, булавка. Мадлен могла давно подарить её Барнаву. А если недавно? Что из того? Она могла сделать это, чтобы Барнав от неё отстал. Вот и всё.
Мысли мои приходят в порядок. Волнение успокаивается. Мадлен будет у меня вечером, мы с ней спокойно побеседуем. Я столько сил потратил, чтобы вернуть расположение Мадлен. Не дам всё разрушить глупой ревности.
О Мадлен! Непостижимая тайна. Она изменилась. А может, это просто внешняя оболочка. В душе она всё та же наивная девочка. Хотя… вдруг Мадлен действительно стала хитрой и опасной интриганкой. Какая разница! Я её люблю!
Моё имя Беатрис Ванель, мне 25 лет. Я покровительствую талантливым молодым людям. Лесот — вот тот непризнанный гениальный художник, которому нужна поддержка! Ох, бедный мальчик! Визит глупой Лемус разволновал его. Всё из–за этой отвратительной Стефани!
— Бедный мсье Лесот очень любит эту девушку, — говорю я Лемус. — Не понимаю почему. Стефани так жестоко с ним обошлась, так ранила его. А Лесот так слаб и чувствителен.
— Вы помогаете ему? — интересуется гостья.
— Да, конечно, — киваю я, — таким людям всегда нужен покровитель, который обязан оберегать их. Иначе они могут погибнуть.
— Как вы думаете, кто мог похитить мадемуазель Брион? — спрашивает Лемус.
— Скорее всего, она сбежала с любовником, с этим Леруа, — с презрением произношу я.
— Вам он не нравится? — задаёт девчонка глупый вопрос.
— Еще бы! — восклицаю я. — Этот тип слишком уж правильный. Он все привык рассчитывать, никогда не полагается на чувства и сердце. К тому же он честный до безобразия. Я не люблю таких людей. Другое дело Лесот, у него тонкая чувственная душа!
А этот Леруа просто рыбина. Никаких эмоций. А в беседе он просто скучен, сплошное «угу» и «хм». А эта привычка к математической точности? Жуть! А Августин! Как он эмоционален, как подвижен! Сейчас он так трогательно разбил тарелку, поддавшись порыву гнева. Разве это не привлекательно? Хотя я так волнуюсь за его нежную душу!
— Мсье Лесот художник, не так ли? — уточняет Лемус.
Как глупо! Не знать кто такой Августин Лесот! Это же гений французской, даже европейской… нет, мировой живописи!
