При упоминании о Стефани Лесот как–то сразу съёжился, сник. Явно чего–то опасается!
Он продолжает свой завтрак, стараясь не смотреть мне в глаза.
— Я не знаю, что случилось со Стефани, — упрямо твердит он с набитым ртом, — я не знаю.
— Как вы думаете, кто мог совершить это похищение? — спрашиваю я
— Я же вам сказал, что ничего не знаю! — восклицает он, вытирая пальцы о скатерть.
Ну и манеры! Я замечаю тоску в глазах у лакея, этот тип ему явно не по нраву.
— Но мсье, — робко начинаю я.
Лесот поднимает на меня глаза, в них явная злость. Мне становится страшно. Мне кажется, что Лесот хочет вцепиться мне в горло.
— Но вы любите мадемуазель Стефани, — я быстро меняю тему разговора.
Лицо молодого человека разглаживается.
— Очень, — произносит он улыбаясь. — Я буду ждать Стефани, надеюсь, она скоро найдется. Жаль, что она боится и избегает меня!
Меня это не удивляет, мне тоже хочется побыстрее прекратить беседу с этим человеком.
Этого ненормального любит какая–то женщина. Её зовут Беатрис Ванель. Судя по всему, это её дом. Интересно, что это за особа, и чем её привлек Лесот? Хм… неужели она ни разу не видела, как он вытирает руки о скатерть?
Мсье Брион зачислил её в ряд подозреваемых, она могла совершить похищение, чтобы освободить своего любимого из сетей Стефани. Если это предположение верно, то жизнь девушки в опасности. Влюбленная женщина не щадит соперниц.
Лесот подвигает к себе большое желе.
— Я очень люблю Стефани, — повторяет он, смакуя десерт.
Я решаю рискнуть — спросить его про покойного Жака Бриона.
— Этот подлец! — восклицает Лесот.
Он вскакивает с места, держа в руках тарелку с остатками желе. Мне страшно, что эти остатки сейчас очутятся у меня на голове.
— Жак Брион — враг гениальных художников! — кричит Лесот. — Мерзкий карлик! Уродливый толстосум!
Далее следуют такие слова, что мне становится дурно. Жорж бы записал в блокнот.
В этом порыве Лесот швыряет тарелку на пол. Осколки разлетаются по комнате. Кусочки желе попадают на моё платье. В этот момент мне хочется бежать, но я не могу, я точно приросла к стулу. Невозмутимый лакей протягивает мне салфетку, я читаю в его глазах сочувствие.
— Августин, тебя опять что–то расстроило? — раздаётся женский голос.
Я оборачиваюсь. Наверно, это Беатрис Ванель. Довольно симпатичная женщина, высокая, статная. Она быстро подходит к Лесоту. Обнимает, гладит по голове.
— Всё хорошо, дорогой, — ласково твердит она, — всё хорошо. Тебе нельзя волноваться. Ты так раним. Успокойся, милый.
