Я говорю спокойно, но нотки волнения скрыть не удаётся.
— А мсье Жак Брион, вы знаете, как он погиб? — задаёт Лемус странный вопрос.
— Да, это было на охоте, лошадь понесла, — отвечаю я. — А разве это имеет отношение к делу?
— Всякое может быть, — пожимает она плечами. — Вы были хорошо знакомы с ним?
Хм… вот тут я и влип… были дела… были… Но ничего противозаконного! Скрыть от нее? Нет, нельзя… Если они потом узнают, будет хуже…
— Да, — с трудом произношу я, — я начинал у него свою карьеру, был мелким служащим. Но я быстро ушёл от него…
Лемус делает пометки в своей записной книжке.
— Надеюсь, вы сохраните это в тайне, — строго говорю я, — вы понимаете, моя репутация…
— Будьте спокойны, — кивает она, — сказанное вами не получит огласки!
Наконец девушка уходит. Я закрываю за ней дверь. Ох, боюсь, что у меня будут большие проблемы. Надо что–то делать? Но что?
Я, Мадлен Ренар, приняв ванну, лежу на кровати. Ох, как гудят мои бедные ноги! Как мне плохо! Я закрываю глаза.
— К вам мсье Барнав, — раздается голос Дорины. — Простите, но я не смогла его удержать.
Я устало приподнимаюсь на локте. Барнав пришёл явно не вовремя. Сейчас я усталая и злая. Пусть пеняет на себя.
А вот и он. Ах, какой красавчик!
— Мадам, вы заставляете меня страдать, — начинает Барнав, — последнее время вы слишком благосклонно относитесь к Робеспьеру. Я слышал, вы с ним ужинали… Осмелюсь заметить, это причиняет мне боль… Не составит труда догадаться о ваших отношениях…
Что–то он выбрал неудачную тему, особенно на данный момент. Сейчас я готова разругаться с этим нахалом!
— Приберегите сии слова для вашей жены! — перебиваю я его, мой голос звучит спокойно, ровно, с тенью усталости. — Мне безразлично, что вам неприятно! Я больше думаю о политике. С каждым разом ситуация становится все менее благоприятной, а вы ничего не можете изменить! Робеспьер достоин большего уважения, хотя его политика противоречит моим личным интересам. Кстати, вы в курсе, что учинили кордельеры во главе с этим ужасным Дантоном? Они составили петицию об отстранении короля! Вы понимаете, чем это чревато?
Мой тон заставляет Барнава позабыть о ревности.
— Одни кордельеры нам не опасны, — отвечает он. — Дело будет гораздо серьезнее, если петицию поддержат в Якобинском клубе. А этого не будет!
Я начинаю устало хохотать.
— Вы планируете помешать этому? — спокойно спрашиваю я. — Неужели вам до сих пор не ясно, что в этом клубе вас давно не замечают! Там все слушают только Робеспьера! Все зависит от него. А как поведет себя этот человек, даже я не могу предположить, хотя знаю его с юности.
