Борис Алексеевич Логинов был убит в июньский воскресный день. В шестнадцать часов он участвовал в заезде, выиграл его, вернулся на конюшню. Гладиатора распрягли, выгуляли, вымыли и вычистили. Логинов в это время находился в комнате начальника отделения. Комната была формально за Ниной Григорьевой, фактически ее занимал Логинов. Став мастером-наездником в конце сороковых годов, он получил конюшню и занял эту комнату. Как и многие сегодняшние мастера, Нина была его ученицей. Когда после смерти жены Логинов начал выпивать и, по выражению наездников, «засбоил и стал сходить с круга», начальство отстранило его от руководства тренотделением. Должность предложили Григорьевой. Она отказывалась, но Логинов ее уговорил. «Ты умница и человек ученый, – объяснял он, – однако все равно поначалу тяжело будет. Тут я рядом, подскажу чего, подмогу. Меня же, старого, все одно снимут, так уж лучше я на привычном месте, рядом с тобой буду». Нина согласилась, и они сначала формально, а затем и фактически поменялись местами. Но комнату Нина ему оставила, заходила туда редко.
Итак, в то воскресенье конюхи, приняв от Логинова Гладиатора, приводили его в норму, а старый наездник направился в свои апартаменты, где, как всем было известно, у него имелась четвертинка и бутылка пива. Через полчаса, когда Гришу, так звали на конюшне Гладиатора, заводили уже в стойло, Логинов, улыбчивый, с блестящими глазами и подозрительно оттопыривающимся карманом, появился в коридоре. Через десять минут, то есть в семнадцать часов, начинался очень интересный заезд, конюхи хотели его посмотреть и торопились, а надо было еще снять с жеребца бинты. Логинов покровительственно усмехнулся, сказал, чтобы ребята топали на круг, он, старый, сам посидит с Гришей и сам разбинтует ему ноги. Конюхи отлично знали, что Гладиатор любимец Логинова. Наездник вместе с Ниной вытренировал жеребца и поднял его на высшую ступень лошадиной славы. В руках Логинова жеребец выиграл в прошлом году дерби, а Нина привела его первым на больших международных соревнованиях с новым всесоюзным рекордом. В общем, конюхи знали, что наезднику побыть с Гришей одно удовольствие, и заторопились на круг.
Заезды шли на редкость интересные, от конюшни Григорьевой больше никто не участвовал, все чувствовали себя вольготно, смотрели соревнования до конца. Григорьева тоже следила за состязаниями до последнего заезда, а затем, то есть в девятнадцать часов, вернулись все на конюшню.
