Легкость ее тона, то, как она помогла ему закрыть дверь лифта, помогли Леве беспечно ответить:
– Ко мне заглянем, я, между прочим, сегодня не ел. Заодно познакомишься с моими стариками. Они у меня страшно молодые. Учти, главная в доме Клава, наша судьба в ее руках.
Клава, сразу не разобрав, что Лева пришел с девушкой, встретила их ворчанием, мол, двое это не один, предупредить следует. Она мигом поставила в кухне второй прибор, спросила: «Неумытые за стол сядете?» – и увела Нину.
Пока молодые люди послушно мыли руки, Клава прикрыла дверь на кухню, приборы появились в столовой. Лева, как и подобает инспектору уголовного розыска, сразу отметил, что тарелки не будничные, разнокалиберные, а из «пасхального» сервиза. Кормили, естественно, по первому классу. Лева хотел было объяснить, что севрюгу ест далеко не каждый день, но махнул рукой и принялся за еду. Клава сновала между кухней и столовой бесшумно, но, видимо, успела оповестить о событии, так как мать с отцом довольно долго не появлялись. Первым из своего кабинета вышел генерал, он солидно представился, попросил у Клавы стакан чаю и, сев за стол, начал ухаживать за Ниной. На сына после утренней стычки Иван Иванович старался не смотреть. Затем появилась мама, она, в отличие от отца, одетого в домашнюю куртку, успела переодеться, каким-то образом оказалась в костюме, очень похожем на костюм Нины. За столом завязался обычный разговор-знакомство: немножко о погоде, поверхностно о том, кто чем занимается. Мама рассказала дежурный анекдот о «своих психах». Лева молчал, полагая, что мавр сделал свое дело, теперь пусть родители выпутываются сами. Неожиданно Клава поставила на стол запотевший графин с настойкой собственного производства, заявив, что сегодня то ли рождество, то ли пасха. Спорить с ней никто не стал.
Клава заметила, что Нина, лишь слегка пригубив, отставила бокал. Девушка объяснила, что ей завтра выступать, разговор полностью переключился на бега, быстро превратившись в пресс-конференцию, на которой Нина представляла главу правительства, отвечавшего на сыпавшиеся на него вопросы. Она мгновенно уловила стиль, манеру разговора семьи. Сначала отец задавал вопросы шутливо. Почувствовав, что гостья не смущается, отвечает даже задиристо, принялся за нее всерьез.
– Скажите, Нина, ну кому в наш век нужны лошади? – спрашивал он. – Я понимаю, для развлечения, отдыха. Но вы говорите серьезно, как о науке, о производстве, требующем больших капиталовложений. Кому? Кому это сегодня надо? Посвящать такому делу жизнь?
