- Аж тод╕ Матрьона напялила кожуха навивор╕т и хот╕ла в хату верхом в╖хать, шоб у молодих було ск╕ки добра, ск╕ки волос у кожуха. Ну, и застряла у дверях - н╕ туди, н╕ сюди. (сноска: А потом Матрёна напялила кожух шиворот-навыворот и хотела в дом въехать верхом, чтобы у молодых было бы столько добра, сколько шерстинок на шубе. Ну, и застряла в дверях! Ни туда, ни сюда!)
Тут уж и Вера не сдержалась от смеха, представив подобную картину: толстозадая баба, въезжающая в хату верхом на муже, застревает в дверном проеме и начинает голосить, вместо того, чтобы желать молодым счастья и богатства.
- В хат╕ - перехрестись ╕ т╕кай! Драка, Матрьона оре, як дурна. Приперлись ф╕л╓ры. Тро╖х в погреб кинули, а там оп'ять все ч╕н-ч╕нарьом. (сноска: В доме - перекрестись и прячься! Драка, Матрёна орет, как резанная. Приперлись филера, троих в прогреб... А там - опять все чин-чинарем!)
Закончился рассказ и удаляющиеся в обнимку смеющиеся кумовья, в очередной раз приложившись к бутылю, громко пожелали потерявшимся в толпе молодым всех благ в жизни земной.
Подобревшая от пары глотков Женевьеф жаждала приключений, и они не заставили себя долго ждать. Те, кого так желала лицезреть модистка, внезапно материализовались на пути. Две огромные бабы в трико ворочали деревья перед входом в раскинувшийся на пустыре балаган.
- Варварство! - прозвучало совсем рядом, и Вера готова была согласиться.
- Шарман! - прошептала Женевьеф, прижав кулачки к груди, и ринулась посмотреть поближе.
Рядом с великаншей француженка выглядела как чайник против самовара. Восхищенно хлопая глазами, кукла в сиреневом платье протянула руку, чтобы попробовать на ощупь чудо природы. За нее же и была схвачена и подброшена на небывалую высоту. Толпа взревела. Женевьеф визжала и требовала еще, каждый раз приземляясь на руки силачки. Со стороны казалось, что большая мама подбрасывает в воздух свою разодетую в пух и прах крошку.
Слева от себя Вера заметила молодого человека, что-то активно чиркающего в блокноте. Присмотревшись, обнаружила рисунок-карикатуру. В главной роли - Женевьеф.
- Нижайше прошу прощения, - обратилась Вера к художнику. - А вы из какой-то газеты?
Карикатурист тут же приосанился, мазнул сальным взглядом по достаточно откровенному вырезу платья, смутив Епанчину, и сделал шаг вперед, облизнувшись, словно кот на сметану.
- Газета "Югъ", - успел произнести молодой человек, прежде чем путь ему преградил Зайка.
Выскочил, словно чертенок из табакерки, встал между своей дамой сердца и змием. Журналист только хмыкнул и резким движением оттолкнул пацаненка, уронив под ноги стоящих рядом людей. Вера вскрикнула от ужаса: схлынувшая толпа заволновалась и готова была вернуться, затоптав ребенка.
