— Мне нужен именно этот, — сказал Деррил.
— Из–за Тилтон и других?
— Верно. Ты того же мнения?
Суини кивнул. Он указал на многочисленные колотые раны на туловище Розы.
— То же самое оружие. Точно не знаю, что это такое. На этот раз девятнадцать ран. Чтобы наступила смерть, хватило бы и трех–четырех, но парень, видно, не любит рисковать.
— Кошелек был при ней? — спросил Деррил, хотя уже знал ответ.
— В нем тридцать один доллар и двадцать два цента, — ответил Суини. — Виза, водительские права, читательский билет и несколько семейных фотографий.
— Семья знает? — Эту часть работы Деррил ненавидел больше всего, но такое можно сказать о каждом, кто носит значок. Сообщить, что чья–то жена, мать его детей, убита, — тяжелое дело. Иногда Деррила посещали кошмары, даже если ему неделями не приходилось никому ничего сообщать.
— Полицейский уже послан, — сказал Суини. — Кажется, Санчес. Жертва жила в паре кварталов отсюда.
Деррил знал, что это означает — члены семьи могли прийти сюда, если Санчесу не удастся задержать их дома. Они не должны видеть место преступления, и к тому же это только помешало бы расследованию. Чувства членов семьи важны, но не менее важно поймать убийцу, пока он не успел нанести удар еще одной семье, потом еще одной. То обстоятельство, что родные Розы Порфирио находились рядом, лишь подтверждало, как быстро он должен действовать.
Деррил с трудом сглотнул и наклонился к телу Розы.
— Давай, — обратился он к Суини, — завершим эту скорбную миссию.
Пайпер спускалась вниз по лестнице в кухню приготовить поесть. Когда она вошла, Фиби и Пейдж уже сидели за столом и демонстративно старались не разговаривать и не смотреть друг на друга. Напряжение здесь сгустилось не меньше, чем на окутанной туманом улице. Кофе был готов, Пайпер наполнила свою чашку и открыла холодильник в поисках фруктов. Там их не оказалось. Махнув рукой, она вспомнила, что вчера было несколько булочек с черникой.
— Кто–нибудь видел булочки? — спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Фиби съела последнюю, — заявила Пейдж, набив полный рот гренков. — И хочу сказать, пока ты не успела спросить, что это последний кусок хлеба, так что гренков тоже нет.
Пайпер бросила на обеих мученический взгляд. Фиби на мгновение встретилась с ней глазами, однако ее взгляд выражал скорее вызов, нежели сожаление.
— Осталось немного овсяных хлопьев, — сказала она. — Но тебе придется есть их всухомятку. Остатки молока я вылила в кофе.
