Оттенок злой радости в голосе Джейми теперь совсем исчез, и мышцы плеча у меня под рукой напряглись.
– Он перестал бить меня и повернулся к Дженни, которую держал один драгун. Он спросил, хочет ли она посмотреть еще или предпочитает пойти с ним в дом и оказать ему более ласковый прием.
Плечо резко дернулось.
– Я не мог пошевельнуться, но я крикнул ей, что мне не больно, мне и вправду было не очень больно, и чтобы она не соглашалась ни за что, даже если мне перережут глотку у нее на глазах. Они держали ее позади меня, я не мог видеть, но по звуку догадался, что она дала ему пощечину. Должно быть, так, потому что Рэндолл после этого сгреб меня за волосы, откинул мою голову назад и приставил нож к горлу. «Я, пожалуй, приму твое предложение», – прошипел он сквозь зубы и кольнул меня ножом так, что закапала кровь. Я видел кинжал совсем близко, а капли крови падали в пыль под телегой…
Голос у него сделался какой-то сонный, и я решила, что от боли и усталости он впал в некое гипнотическое состояние и не помнил, что рядом с ним нахожусь я.
– Я хотел крикнуть сестре, сказать ей, что предпочитаю смерть ее бесчестью по вине такого мерзавца, но Рэндолл убрал кинжал с моего горла и всунул его мне между зубами. Я ничего не мог выговорить.
Джейми вытер губы, словно вновь почувствовал на них горький вкус стали. Он умолк, глядя куда-то в пространство.
– А что же произошло потом?
Мне, наверное, не следовало спрашивать, но я не удержалась.
– Она пошла с ним, – отрывисто произнес он. – Она боялась, что он убьет меня, и, наверное, не ошибалась. Что было дальше, я не узнал тогда. Драгун ударил меня по голове прикладом мушкета. Я очнулся связанный в телеге, полной цыплят, меня везли в Форт-Уильям.
– Понимаю, – как можно мягче сказала я. – Простите меня. Это было ужасно для вас.
Он вдруг улыбнулся, и выражение усталости исчезло.
– О да, цыплята не слишком приятная компания, особенно если ехать приходится долго.
Он понял, что перевязка закончена, и на пробу повел плечом, но тотчас сморщился от боли.
– Не делайте этого! – встревожилась я. – Вам нельзя двигать плечом. Ни в коем случае.
Я окинула взглядом стол, чтобы проверить, остались ли там подходящие полосы полотна.
– Сейчас прибинтую вам раненую руку к боку. Посидите спокойно.
Он не отвечал, но заметно расслабился, когда понял, что боли не будет. У меня возникло странное ощущение близости по отношению к почти незнакомому молодому шотландцу, частично, как я думала, из-за ужасной истории, которую он мне рассказал, а частично из-за того, что мы долго ехали вместе, прижавшись друг к другу в дремотном молчании, сквозь ночь. Кроме своего мужа я спала с немногими мужчинами, но заметила, что перед этим непременно возникало именно такое ощущение близости, словно бы твои собственные смутные мысли смешивались с его и накрывали обоих неким покрывалом бессознательного взаимопонимания. Атавизм, возврат к прошлому, как считала я. В старые, более простые времена («Подобные этому?» – прозвучал в голове вопрос) спать в присутствии другого человека считалось актом полного доверия. Если доверие было обоюдным, то сон рядом сближал больше, нежели телесное соединение.
