Достопочтенный Уэйкфилд проводил Роджера любящим взглядом.
– На самом деле это сын моей племянницы, – сказал он, когда ребенок скрылся за дверью. – Отец убит на Ла-Манше, мать погибла во время бомбежки. А я взял ребенка к себе.
– Это очень великодушно, – пробормотала я, тотчас вспомнив дядю Лэма.
Дядя тоже погиб во время бомбежки. Бомба попала в аудиторию Британского музея как раз во время его лекции. Зная его так, как знала я, полагаю, можно считать, что он был бы счастлив осознать перед смертью: крыло, где хранились персидские древности, уцелело.
– Ничуть не бывало, вот уж нисколько! – замахал руками викарий. – Я очень рад, что в доме поселилось юное существо. Но садитесь, прошу вас!
Фрэнк заговорил прежде, чем я поставила на пол свою сумку.
– Это просто необыкновенная удача, Клэр, – с восторгом заявил он, перелистывая при помощи указательного пальца пачку листов с загнутыми уголками. – Викарий обнаружил целые серии военных донесений, в которых упоминается имя Джека Рэндолла.
– Значительное их число принадлежит самому капитану Рэндоллу, – заметил викарий, забирая у Фрэнка несколько листков. – Примерно четыре года он находился в составе гарнизона Форт-Уильяма и, кажется, достаточно много времени проводил, докучая шотландцам, приверженцам английской короны. Вот это вот, – он бережно отделил пачку листков и положил на стол, – жалобы на капитана со стороны различных семей и отдельных владетелей поместий, обвиняющих его во многих преступлениях, начиная от… э-э-э… нежелательного поведения солдат по отношению к женской прислуге и кончая уводом лошадей, о более мелких обидах уж и говорить не приходится. Меня все это позабавило.
– Значит, среди твоих предков затесалась пресловутая паршивая овца? – обратилась я к Фрэнку.
Он только плечами передернул, ничуть не обеспокоенный.
– Он был таким, каким был, с этим ничего не поделаешь. Но я хочу понять одно. Подобные жалобы – дело самое обычное, особенно для того времени: англичане, прежде всего военные, были исключительно непопулярны в тогдашней горной Шотландии. Удивительно другое: все эти жалобы на Рэндолла оставались без последствий, даже самые серьезные.
Викарий, не в состоянии долее сдерживаться, вмешался:
– Совершенно верно! Офицеров той поры никак нельзя мерить по современным стандартам, они могли позволить себе многое. Но это и в самом деле странно: жалобы не только не расследовались с вынесением последующих решений, они просто больше нигде не упоминались. Знаете, что я предполагаю, Рэндолл? У вашего предка был могущественный покровитель. Человек, который мог надежно защитить его от преследования непосредственных начальников.
