13 Iюля.
Моя молитва. «Вѣрую во единаго всемогущаго и добраго Бога, въ безсмертіе души и въ вѣчное возмездіе по дѣламъ нашимъ;>15 желаю вѣровать въ религію отцовъ моихъ и уважаю ее». ——
«Отче нашъ» и т. д. «За упокой и за спасеніе род[ителей]». «Благодарю тебя, Господи за милости Твои, за то... за то и за то. (При этомъ вспомни все, что было для тебя счастливаго.)>16 Прошу, внуши мнѣ благія предпріятія и мысли, и дай мнѣ счастія и успѣха въ нихъ. — Помоги мнѣ исправляться отъ пороковъ моихъ;>17 избави меня отъ болѣзней, страданій, ссоръ, долговъ и униженій. —
Даруй мнѣ въ твердой вѣрѣ и надеждѣ на Тебя, въ любви къ другимъ и отъ другихъ>18 съ спокойной совѣстью и пользой для ближняго жить и умереть.>19 Даруй мнѣ творить добро и избѣгать зла; но будетъ со мной добро или зло, да будетъ пресвятая воля твоя! Даруй мнѣ добра, истиннаго! Г[оспо]ди помилуй! Г[оспо]ди помилуй, Г[оспо]ди помилуй! —
Утро очень позднее, потому что всталъ въ 10,>20 читалъ о Черногоріи, писалъ немного и болталъ съ товарищами, которые зашли ко мнѣ. Послѣ обѣда долженъ былъ принуждать себя, чтобы написать немного и не отчетливо. Часовъ въ 9 пріѣхалъ Бартоломей, съ нимъ я выѣхалъ въ первый разъ, былъ въ Херестреу и болталъ до 12. Могъ бы упрекнуть себя за лѣнь, но принявъ во вниманіе стараніе и болѣзнь — прощаю, но —подлость, когда я попросилъ Доктора разрѣзать мнѣ дырочку и потомъ испугался и просилъ отложить, стоитъ палокъ, плетей. (1)
14 Іюля. Утромъ, кромѣ обыкновенная чтенія Гёте и подвертывавшихся книжонокъ, написалъ Жданова, но насчетъ личности Велинчука все еще не рѣшился. — Нынче опять рѣзали мнѣ пахъ и опять я принималъ клороформъ. Впечатлѣніе было ужъ не такъ непріятно, но такъ странно — я слышалъ звонъ инструментовъ, но не слыхалъ боли. Вечеръ сидѣли у меня Новережскій, Шубинъ и Антроповъ. Получилъ письмо отъ старосты: Цвѣтковъ Терентій и 2 дворовые пойдутъ въ рекр[уты], выборъ хорошъ. Старый Башибузукъ непремѣнно хочетъ, прежде чѣмъ пустить въ ходъ мой переводъ, извѣстить о томъ Князя. Не подумать ли мнѣ о этомъ переводѣ? Можетъ быть я не переработаю свой характеръ, a сдѣлаю только одну и важную глупость изъ желанія переработать его. Есть-ли нерѣшительность капитальной недостатокъ — такой, отъ котораго нужно исправляться? Не есть ли два рода характеровъ одинаково достойные: одни рѣшительные, другіе обдуманные? Не принадлежу [ли] я къ послѣднимъ? И желаніе мое исправиться не есть ли желаніе быть тѣмъ, чѣмъ я не есмь, какъ говоритъ
