– Ну, определенно той ночью случилось что-то, что перепугало всех до чертиков, – подытожил Дин. – Где сейчас Брюер и Поркайо?
– Брюер рано вышел в отставку по причине потери трудоспособности, – де ла Паз сунул папку обратно в ящик. – У него диагностировали ПТСР[1]. Поркайо ушел с границы в частный сектор, – он развернулся к Дину. – Думаешь, они тоже в опасности из-за этого «животного»?
Дин кивнул и сунул блокнот в нагрудный карман пиджака.
– Именно это я и думаю, – ответил он.
***
Уходя, Дин потряс мясистую руку де ла Паза. Рукопожатие было крепким и теплым. Дин с его образом жизни с трудом верил людям, даже собственной семье, и невероятно редко удавалось встретиться с обычным человеком, настолько честным и открытым, как де ла Паз.
– Вы не были обязаны помогать мне. Спасибо, – он заглянул в светлые глаза. – И если честно, не знаю, верю ли я в справедливость. Мне хочется, но…
– Я понимаю, – сказал де ла Паз. – Удачи, парень. Она тебе понадобится.
Оказавшись за пределами оснащенного кондиционерами участка, Дин потащился через просторную стоянку, опустив голову и ощущая себя муравьем, бредущим по сковородке. Казалось, что тонкие подошвы туфель воспламенятся, и он не успеет добраться до «Импалы». Когда он все-таки дошел до машины, ручка дверцы оказалась почти обжигающей. Дин стянул измятый, пропитанный потом пиджак и швырнул на заднее сиденье, а потом вдруг заметил давешнего байкера по другую сторону забора с колючей проволокой. Хотя лицо было по-прежнему скрыто шлемом, стало ясно, что тело под истрепанными, хорошо поношенными кожаными штанами и черным топом может похвастаться всеми нужными изгибами и, несомненно, женское. Каждый сантиметр открытой карамельной кожи был покрыт татуировкой, замысловатыми ацтекскими узорами: змеи, ягуары, скелеты, женщины в сложных головных уборах из перьев, заносящие листовидные обсидиановые клинки, таинственные символы. Большая их часть была выполнена черной краской, но большое, анатомически достоверное сердце слева на груди пылало ярко-красным и пурпурным в окружении золотых языков пламени. Словно стрелок из классического вестерна, незнакомка носила низко сидящий серебристо-черный оружейный ремень с двумя кобурами. Конец каждой из них крепился к мускулистому бедру кожаным ремешком. Но выглядывали из них вовсе не древние шестизарядные револьверы, а, как разглядел Дин, современные эргономичные рукояти тактических пистолетов «Хеклер&Кох». Еще женщина носила тяжелые мужские ботинки и узкие кожаные перчатки. Лифчика на ней не было.
