Мы отправились в путь под вечер 23 июля. Мутная- очень извилистая река. Она петляет среди зеленых холмов, вода в ней в самом деле мутная, молочно–серого цвета. Течение сильное, продвигаемся медленно, на каждом изгибе переходим от одного берега к другому, иначе «Щелья» окажется на мели.
Все больше встречаем линных гусей. Их тысячи. Летать они не могут, но довольно быстро передвигаются по воде, работая, как веслами, короткими, лишенными махового оперения крыльями. Спасаясь от «Щельи», лезут и на берег, прячутся в ивовом кустарнике, некоторые замирают на обрыве, прижавшись к кочкам. Попадаются гуси и с выводками. Родители, завидев нас, тяжело поднимаются, делают большой круг и снова садятся, собирая малышей. Эти гуси в отличие от холостяков будут линять позднее.
В устье реки замечаем пару уток.
— Особенная порода, — говорит Буторин, — мясо очень вкусное. Стреляй самца.
Беру красноголового самца на мушку. Выстрел–обе утки, раскинув крылья, по течению плывут к «Щелье». — Учись, Дмитрий Андреевич! Буторин смеется:
— Целимся в одну, убиваем две. Эти утки породы «свизь». В детстве я специально на них охотился — моя бабушка все просила: «Ты бы, внучек, принес уточку свизь, хорошо бы ее съись».
Я не охотник, за всю жизнь брал в руки ружье несколько раз и от удачных выстрелов не испытывал никакой радости. Охота ради охоты, по–моему, жестокая забава. Человеку дано природой высшее право убивать птиц и животных, но нельзя злоупотреблять этим правом. Подсчитано, что за последнюю тысячу лет на Земле полностью уничтожено более ста видов млекопитающих. Под угрозой полного истребления — белый медведь, синий кит, аргентинский олень, дымчатый леопард и многие другие животные, украшающие земной шар, десятки видов птиц, в том числе и лебедь. И пусть как угодно возмущаются охотники–любители, но я убежден, что время их кончилось. Они должны быть обезоружены — чем скорее, тем лучше.
Сухая, жаркая погода. Уровень воды в Мутной падает.
Время от времени мы выходим на берег, поднимаемся на возвышенности. На десятки километров — никаких признаков жилья. Только на третьи сутки, днем 26 июля, увидели вдали два чума. «Щелья» приближалась к ним, как пьяная, зигзагами. Подошли в полночь. Стоящие на пригорке, вписанные в розовое небо чумы кажутся мне сказочными княжескими шатрами. У берегов поставлены сети, в одной из них, у верхнего подбора, ворочается крупная рыба. Ложимся спать.
Утром через заросли кустарника идем к чумам, до них с километр. На лужайке две ненки сшивают оленьи шкуры. На приветствие не ответили, глянули мельком и снова занялись своим делом. Между чумами на шестах вялится рыба, узкие полоски янтарного мяса висят гирляндами.
