На север, как советовал Анатолий Пырерко, мы не пошли. Буторин сказал, что это рискованно.
— В таком путешествии без риска не обойтись, это было ясно еще в Архангельске, — возразил я. — Не до осени же нам стоять в Варандейской бухте.
— Я не за себя беспокоюсь, а за тебя. Я‑то на риск пойду, мне что! Жизнь прожил, с удовольствием нырну и утону.
— Брось, Дмитрий Андреевич. Не нырнешь. А обо мне не беспокойся, знаю, на что иду.
— А я что, не знаю? — вскипел Буторин. — На три дня страху тебя хватит, не больше.
— На триста хватит, на сколько угодно. Как и тебя. Плохо ты меня знаешь.
Мы сидели друг против друга и вели этот веселый разговор.
— Ничего страшного с нами не случится, — продолжал я. — В крайнем случае нас спасут. Но я знаю, что до этого не дойдет. Чувствую. Каким бы путем ни пошли, все будет в порядке. А зимовать в Варандее я не буду, вернусь в Архангельск.
— Ну, мы с тобой выдюжим, — Буторин заговорил спокойно. — А «Щелью» потеряем. И конец нашему путешествию.
— Это другой разговор. Как мы ее потеряем?
— Очень просто. Попадем в мелкобитый лед в ледяную кашу, налетит шторм. Льды будут кромсать «Щелью», как ножами. Борга не выдержат, хватит их на час А большую льдину не всегда найдешь. Я был в том районе. В начале июля не могли подойти к острову Матвеева из–за припая. Удобной стоянки у нас гам не будет.
— Встретим мелкобитый лед, вернемся в Варандей — неунимался я. — К Матвееву подходить необязательно.
— Подождем день–два, — закончил дискуссию Буторин. — Может, припай распадется…
Я снова уткнулся в карту. Где–то пройдет путь нашей «Щельн» — тонкая пунктирная линия, нанесенная карандашом… Можно обогнуть остров Матвеевассе–вера. Можно пройти проливом между ним и Долгим.
На Матвееве — полярная станция. Для островитян приход «Щельи» был бы праздником. Поморы там тоже причаливали — на острове сохранились кресты трехсотлетней давности.
Хочется побывать на всех этих островах, больших и малых, в каждой промысловой избушке.
На Долгом зимовали паломники, которые направлялись с Енисея в Соловецкий монастырь. Цинга не пощадила никого. Как они жили там? Построили из плавника целый поселок, занялись охотой. А потом…
— Дмитрий Андреевич, ты долго жил на зимовках — на Таймыре, на острове Расторгуева, с женой и ребятишками. Скажи, приходилось вам туго, голодали вы когда–нибудь, болели цингой?
