Мы устроились в небольшой комнате со всеми удобствами: две койки, стол, стулья, печь с плитой. И бухта рядом.
Из «Литературной газеты» пришла телеграмма. Владимир Ишимов и Константин Барыкин сообщали, что мой репортаж будет напечатан пятого июля, деньги на телеграфные расходы и гонорар вышлют в Амдерму, желали нам счастливого плавания. До конца путешествия в населенных пунктах на нашем пути мы получали сердечные телеграммы от далеких друзей.
Я получил 200 рублей из Литфонда, тридцать из «Правды Севера» (гонорар за десять информации) и решил вызвать на «Щелью» своего сына, который жил
в это время в Рязани. Ему пятнадцать лет, он вместе с нами давно мечтал о путешествии в Мангазею, мы с самого начала собирались взять его с собой. О нашем замысле узнала и дочь (ей было шесть лет), сразу в слезы: «Володю берете, а меня нет, я тоже хочу в Мангазею!». С трудом ее отговорили, она смирилась, но, как потом выяснилось, не совсем.
Сыну я предложил присоединиться к нам в Амдеме, отправил деньги на дорогу. Когда ему вылетать, решим позднее. От него пришла ответная телеграмма. «Буду в Амдерме, жду дальнейших указании».
Вечером Буторин приготовил изысканное блюдо тушенные с картошкой почки, сердце и печень морского зайца.
Пригласили хозяев, они добавили к столу целую кастрюлю вареного гусиного мяса.
Мне понравилась душистая, нежная печень. На другой день мы решили навестить «Щелью», с нами на своей лодке отправились оба Николая, им не терпелось посмотреть на судно, идущее впереди ледоколов по Северному морскому пути. Завывал северозападный ветер, сгоняя к побережью льды со всего Баренцева моря. Была большая волна, встречный ветер, но греб Буторин, и «Щельянка» одним духом перемахнула через пролив, наши спутники намного отстали.
Шагая по острову, мы увидели вдали над торосами сначала флаг, мачту, потом Пыжика. Он сидел на носу и был похож на маленького сфинкса. «Щелья» спокойно «паслась на песочке», громадная стамуха, прикрывавшая ее, смерзлась с другими льдинами и стояла неколебимо. Мы выпили по кружке чая из «самовара», взяли кое–какие веши и отправились обратно. Пыжик опять проводил нас до пролива, демонстративно улегся на песчаном выступе хвостом к «Щельянке».
— Пыжик, у тебя явные признаки мании величия! Даже ухом не повел.
Мы занялись неводом: расположились в коридоре школы–интерната, сшили отдельные части, растянули во всю длину, прикрепили подборы. Осталось привязать поплавки и грузила.
