Поскольку в некоторых областях в границах словенской этнической территории ощущался недостаток населения для осуществления внутренней колонизации, крупные феодалы, владельцы огромных поместий, родом в большинстве своем из Баварии, привозили крестьян из своих владений в западной Баварии и восточном Тироле. Те, кто был индивидуально или небольшими группами поселен среди словенцев, вскоре ословенились, и об их происхождении напоминают лишь некоторые топонимы (названия местностей и деревень), например, Немшкавас (немецкая деревня) и фамилии. Крупные ареалы немецкоязычного населения, например, в горных окрестностях города Шкофья-Лока, к востоку от Толмина (Башка-Грапа) и в Кочевье, сохранялись еще в первой половине XX в. Последний такой анклав с центром в Кочевье (кочевары) исчез только зимой 1941–1942 гг., когда немецкоязычное население было выселено с этой территории на основании соглашения между оккупировавшими территорию Словении Италией и Германией.
После Карантании о какой бы то ни было словенской автономии речь не шла. Часть словенской аристократии (ее численность неизвестна), как показывает род предположительно первой словенской святой Геммы и ее мужа, вступила в семейные связи с новыми аристократическими родами, посланными в словенские земли германскими императорами. Другая часть исчезла. Окончательно еще не прояснена роль и судьба косезов [11] – предположительно членов военной дружины карантанских князей, о которых до сих пор напоминают некоторые топонимы. Вероятно, часть их стала дворянами более низкого ранга, часть окрестьянилась.
Несловенская аристократия, как светская, так и духовная (князья-епископы, наместники больших монастырей), играла на территории Словении весьма важную роль. Об этом особенно ярко свидетельствует процесс основания монастырей, строя которые, аристократы, с одной стороны, хотели оставить о себе память, а с другой – укрепить мощь и авторитет своего семейства. Горожане и крестьяне, как и незначительный слой лично свободных, не могли играть значительную роль в политике и экономике. Поскольку на территориях, где жили словенцы, не возникло крупных городов, а в существовавших не было епископских кафедр (исключение – Копер и Триест), центрами развития культуры стали монастыри. В них в весьма ранний период появились ростки высшего образования, правда, для собственных нужд церкви, их культурный потенциал распространялся далеко за пределы монастырских стен. К бенедиктинским монастырям Рожац, Мужац, Миллыитатт, Осойе, Подклоштер, Шент-Павел (основаны около 1100) и Горни-Град (1140), вскоре добавились цистерцианские в Стичне (1135), Костаньевице-на-Крке (1234) и Ветриньена-Корошкем (1142), а также Моноштре в Венгрии (1183). Цистерцианцы, придававшие большое значение ремеслам, развивали животноводство, транспорт, торговлю, внесли большой вклад в экономику близлежащих территорий, поскольку их монастырские владения были весьма обширными. Исключительное культурное значение для словенцев имел бенедиктинский монастырь в Шент-Павле и цистерцианские монастыри, активно занимавшиеся духовным окормлением населения. О значении монастырей ярко свидетельствует «Стичненская рукопись» (Stiski rokopis). За ними последовало основание картузианских монастырей, которые не оказали такого большого культурного влияния на местное население, но зато стали важным связующим звеном с культурными центрами Западной Европы. Особо следует выделить картузианский монастырь в Жиче, основанный около 1160 г., и открытый примерно на десять лет позднее Юрклоштер. Исключительно богатыми были их библиотеки, в них были создано несколько важных произведений латинской и немецкой средневековой литературы, среди монахов этих монастырей выделяются некоторые весьма влиятельные люди того времени (личный секретарь св. Катарины Сиенской).
