Маркиз с точностью опытного стрелка выстрелил ему в руку. Человек вскрикнул, выронил нож и отпустил Анкану. Когда он упал, держась за раненую руку, девушка сразу бросилась к отцу. Она обняла его за шею.
– О, папа! Неужели это ты?
Глядя на маркиза, Кэлвин Брук прижал ее к себе.
– Спасибо, Осмонд, – сказал он. – Я мог бы догадаться, что вы появитесь как раз вовремя!
– Я рад, что мы нашли вас, Кэлвин, – спокойно сказал маркиз. – Что мы будем делать с этой падалью?
Он презрительно взглянул на двух лежавших на полу мужчин. Кровь струилась у них из ран.
– Бросьте их, – резко сказал Кэлвин Брук. – Давайте выбираться отсюда как можно скорее!
С этими словами он отстранил от себя Анкану и, к ее удивлению, направился к стопе Будды. Она вспомнила, что мужчины стояли там, когда ее отец напал на них. Девушка увидела, что он смотрит на пять пальцев, покрытых золотой фольгой. Затем он быстро достал из каждого пальца камень. Анкана догадалась, что это были украденные сапфиры.
Они исчезли под его одеянием, и он кивнул дочери и маркизу. Кэлвин Брук вывел их через арку, через которую, должно быть, проникли в храм злоумышленники. Здесь, как и с противоположной стороны, было шесть ступеней.
Они шли по извилистой тропинке, настолько узкой, что по ней можно было пройти только по одному. Спустившись по крутому склону холма, как по приставной лестнице, они достигли земли.
Компания оказалась над утесами, окаймлявшими бухту. Шедший впереди Кэлвин Брук молчал и как будто приказал молчать и дочери с маркизом.
Он шел очень быстро.
Оказавшись на ровной поверхности, они побежали по берегу к тому месту, где стоял на якоре «Морской конек».
У кромки воды их ожидала лодка и двое матросов. Корма осталась на песке, чтобы трое пассажиров могли сесть в нее, не замочив ног.
Как только они устроились на деревянной скамейке, матросы столкнули лодку в воду и взялись за весла, держа курс на яхту.
Только теперь Кэлвин Брук оглянулся на шпиль храма, видневшийся среди деревьев. Анкана вдруг негромко сказала:
– Я знала, что ты жив!
– Я надеялся на это, – просто отвечал он.
Они поднялись на борт «Морского конька», не сказав больше ни слова.
Только когда они остались одни в салоне, а стюардов отправили подать завтрак, маркиз сказал:
– Должен сказать, Кэлвин, мне трудно вас узнать!
– Было важно, чтобы никто другой не мог этого сделать! – отвечал Брук.
– Я действительно подумала, что ты монах, когда вошла в храм, – сказала Анкана.
– По правде сказать, я спал, – сказал Кэлвин Брук с улыбкой. – Я проснулся, только когда появились эти головорезы.
