– Вы действительно думаете, что я буду делать все, что вы мне прикажете? – спросила она. – Я уверена, папа счел бы это очень забавным.
– По-моему, он счел бы ваше поведение отвратительным! – гневно сказал маркиз.
Анкана покачала головой.
– Нет, он никогда бы так не подумал! Когда я сбежала из школы с ним в Марокко, он просто посмеялся и сказал, что я «вся в отца».
Она помолчала, а потом снова засмеялась, прежде чем продолжить:
– Он сам однажды проделал такое, когда учился в Хэрроу.
– Вы самая несносная особа, какую я когда-либо встречал! – воскликнул маркиз.
Его слова прозвучали бы куда более впечатляюще, если бы в этот момент яхту не качнуло. Чтобы не упасть, он был вынужден сесть на кровать. Он думал при этом, что, когда они прибудут в Гибралтар, будет чрезвычайно сложно найти кого-то, кто бы мог отвезти ее обратно в Лондон. К тому же он очень плохо представлял себе, что делать, если она откажется.
Она, наверно, прочитала его мысли, потому что вдруг сказала:
– Как бы вы ни старались этому помешать, я намерена попасть в Бангкок. Вы должны понять, что мое место рядом с папой!
Маркиз глубоко вздохнул.
– Послушайте, Анкана, – начал он совершенно иным тоном, – вы должны подойти к этому разумно. Король Сиама и многие другие считают, что ваш отец умер.
Он видел, что Анкана готова заспорить, и продолжил:
– Если, когда мы попадем в Бангкок, я пойму, что вы правы и он жив, клянусь вам, я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти его и, если он скрывается, вернуть.
Маркиз посмотрел на Анкану – слушает ли она его – и продолжал:
– Если вы будете со мной, вы только осложните дело. Как я смогу объяснить, пусть вы и дочь своего отца, что вы путешествуете вдвоем с мужчиной?
После небольшой паузы, улыбнувшись ей, он сказал:
– И где я найду вам компаньонку, не потратив на это бездну времени, в то время как я должен продолжать путь в Сиам?
– Я об этом думала, – сказала спокойно Анкана.
Она села в привинченное к полу кресло и выглядела, по мнению маркиза, весьма непринужденно.
Он заметил, что на ней была только ночная рубашка и поверх нее халат, не настолько изысканный, чтобы его можно было назвать пеньюаром. Он был зеленовато-голубого цвета с небольшим круглым воротничком, отороченным кружевом. Ее темные длинные волосы падали ей на плечи.
Как будто внушая ему, что он должен был думать, она сказала:
– Вы думаете, что я очень молодо выгляжу – и вот вам и выход из положения! Я могу выглядеть еще моложе, и все поверят, если вы скажете, что мне четырнадцать или пятнадцать лет.
