Неплохо, ха-ха! И все это произошло скорее, чем вы успели бы вскрикнуть «ах». Что же вы думаете? Полторы недели не прошло, как я маршировал в колонне, несокрушимый как скала, воодушевляя своим примером всю роту.
— Браво! Брависсимо! Молодчина! — воскликнул, охваченный воинственным пылом, толстенький, маленький итальянец, занимавшийся изготовлением зубочисток и детских колыбелек из плетеных ивовых прутьев на острове Святой Елены. — Слава о ваших подвигах разнесется по всей Европе. История этих войн будет написана вашей кровью!
— Не стоит говорить об этом. Сущие пустяки! — отозвался военный. — Недавно в Линьи, где мы в пух и прах разнесли пруссаков, осколок гранаты щелкнул меня по ноге, да и задень, подлец, артерию. Кровь брызнула, словно из брандспойта, и в полминуты я потерял ее с полведра. Еще бы миг, и из меня дух вон. Однако я не растерялся: с быстротой молнии сорвал с шеи шарф, обмотал им рану, выдернул штык из спины убитого пруссака, продел его в концы шарфа и повернул пару раз кругом, остановив таким образом кровь и спасши себе жизнь. Все же то была дьявольская фортуна, господа, — я потерял столько крови, что с той поры остался навсегда бледен, как дно тарелки. Все докторские порошки — все пустое. Это славно пролитая кровь.
С этими словами он взялся за свою бутылку красного вина.
Маркиз между тем сидел с закрытыми глазами, всем видом выказывая, что он покоряется неизбежному наперекор чувству гадливости.
— Послушай-ка, любезный, — обратился офицер к слуге, в первый раз понизив голос и перегнувшись через спинку стула, — кто приехал в дорожной карете, темно-желтой с черным, которая стоит посреди двора? На ее дверцах изображен герб в виде красного, как мои обшлага, журавля, окруженного разными украшениями.
Слуга отрицательно помотал головой.
Взгляд странного офицера, сделавшийся неожиданно серьезен и даже суров, как бы случайно остановился на мне. Теперь он уже не принимал участия в общем разговоре.
— Извините, не вас ли я встретил сегодня возле этой кареты? Может быть, вам известно, кто в ней приехал?
— Граф и графиня де Сент-Алир, если не ошибаюсь.
— И они остановились здесь, в этой гостинице?
— В номере наверху.
Он вздрогнул и чуть было не вскочил со стула, однако тут же опустился опять, и я слышал, как он что-то бормочет себе под нос, ругается, ухмыляется и временами словно рычит. Я не мог понять, испуган он или взбешен.
Я обернулся к маркизу, чтобы поговорить с ним, но его уже не было. Вышли еще несколько человек, и зала скоро опустела.
