Затем я впервые взял ее мешок и открыл его. В одной коробочке я обнаружил мазь и, уложив ее на землю, я очень аккуратно помазал наиболее глубокие раны.
Гру не сводил с меня глаз. Но когда я закончил, он поднялся и стал смотреть в ночь. Голова его была поднята, как будто он прислушивался и старался определить опасность. Затем он начал ходить взад и вперед между нами и полосой тумана.
Он остановился и прорычал. Это был крик, которым он вызывал на бой тех, кто укрывается в ночи. Прежде, чем я смог опомниться, он прыгнул и мгновенно исчез в тумане. Затем я услышал свирепый рев, рычанье, звуки битвы, разыгравшейся во мраке.
Я стоял над Гатеей с мечом наготове. Но из тумана ничего не появлялось, пока оттуда не вынырнул сам Гру. Его шерсть была вымазана в чем-то темном, пасть была окровавлена. Он уселся у огня и стал облизывать себя, удалять следы битвы. При этом он недовольно ворчал, как будто эта грязь вызывала у него отвращение. Я намочил в воде бинт и подошел к нему.
Я стал смывать самую большую грязь, которая глубоко въелась в его густую шерсть. Он разрешил мне сделать это и я понял, почему это занятие вызывало у него отвращение. То, что я смывал с него, была не кровь, а какая-то скользкая масса с жутким запахом. Так что мне даже пришлось заткнуть нос.
Гатея так и не пришла в сознание, она до сих пор не заметила, что я рядом. Однако я снова постарался накормить ее кашей и после внимательного рассмотрения убедился, что все ее глубокие царапины, красные и ужасно выглядевшие, не были настоящими ранами. Как она могла забраться так далеко без всякой пищи и что это за свет, оставалось для меня тайной. Я уже начал было думать, что она упала от истощения и усталости. И все же тот странный крик о помощи, который привел меня сюда, вряд ли мог исходить из этого ослабевшего истощенного тела.
Когда на страже стоял Гру, я чувствовал себя спокойно. Впервые с момента ухода из крепости у меня возникло это чувство. Кот лежал у огня, облизывая лапы и был полностью поглощен этим занятием. Но я знал, что ему можно верить: он не пропустит опасности.
Я уложил девушку поудобнее, положил под голову мешок и укрыл своим дорожным плащом. Тряхнув бутылкой, я понял, что израсходовал слишком много воды и утром мне надо будет найти родник. Может, мне в этом поможет Гру.
Растянувшись на земле неподалеку от Гатеи, я позволил усталости овладеть собой. Свет все еще не погас, он был такой же яркий, как и раньше, но глаза он не слепил. Он был какой-то мягкий, не раздражающий.
