Я уже видел, что стал причиной кровавой вражды между двумя, а может и тремя кланами. Разве не я позволил Инне тайно посещать Лунное Святилище? Разве не я проворонил шпионящего за нами врага? Да, суд Гарна надо мной был полностью справедлив.
Теперь мне ничего не оставалось делать, как выследить Торга. Он, скорее всего еще не знает, что я изгнан из клана. И если я его вызову на поединок, он должен принять вызов. Я могу… нет, должен… убить, смыть его кровью оскорбление нашего… нет дома Гарна.
— Лорд Тугнес знает? — я положил рубашку на место. Теперь я взял фуфайку с утолщенными плечами, чтобы они смягчали давление кольчуги.
Она пожала плечами.
— Ты изгнан из рода.
— Торг этого не знает, — ответил я. — Если я смогу добраться до него раньше…
Мудрая Женщина улыбнулась, но ничего приятного не было в движении ее губ.
Я был перед ней в большом долгу — она залечила мои раны, вернула меня к жизни, хотя я все еще чувствовал слабость. Но я не думал, что она сделала это из-за большой любви ко мне. Нет, это было ее ремесло. И чем скорее я уйду из ее дома, тем это будет приятнее ей.
— Тебе нужно перевязать голову, — она повернулась к полкам и стала копаться там, отыскивая снадобья. Затем она смешала что-то в ступке и намазала смесью тряпку.
— Тебе повезло, — сказала она, подходя ко мне и накладывая на голову тряпку, от которой пахло травами. — У тебя был расколот череп — рука Гарна действительно тяжела. Но внутренних повреждений не оказалось, иначе ты не сидел бы здесь.
— Это сделал не кулак лорда — я разбил голову при падении. Вот его рука, — и я притронулся пальцами к распухшей щеке. Я вспомнил, что оставил свой шлем у Гарна. Хорошо, что он не содрал с меня меч, ведь он имел на это полное право. Может гнев ослепил его и он забыл об этом.
Она ничего не сказала, только сняла старый бинт с головы и намотала новый. Затем неожиданно она схватила меня за подбородок, подняла голову и вперлась в мои глаза.
— У тебя двоится в глазах? — спросила она.
— Сейчас нет.
— Тогда хорошо. Но я предупреждаю тебя, если ты пойдешь по следу до того, как выздоровеешь, ты погибнешь и не сделаешь ничего.
— Леди, я здесь именно потому, что не сделал того, что должен часть своей вины.
— Вины! — презрительно сказала она. — Неси, если тебе так хочется, никому не нужную ношу своей вины. Каждый человек идет по той дороге, которая предназначена ему. Дороге, имеющей много поворотов и изгибов. Он думает, что сам управляет своей жизнью, он не знает, что нити сплелись в ткань еще до того, как он вышел на дорогу своей жизни.
