— Только не в случае с Михаилом! — упёрся Славка.
— Надо в лицо спросить, — сказал Чита. — По первоначальной реакции человека можно о многом судить.
— Тебе нужно, ты и спрашивай, — Славка подцепил рукой рюкзак и зашагал прочь.
Ребята, молча, переглянулись.
За хлипкой рощицей высился берег озера. Самой кромки воды видно не было, лишь лазурь неба и длинный шпиль с крестом на фоне кучевых облаков. Налетел проныра–ветерок, пропахший свежестью. Зашептались над головой кроны берёз. Женя ухватилась за бейсболку.
— Что это? — спросил Димка, указывая на шпиль.
Чита оторвался от чтения.
— А, так… — Он махнул рукой. — Местная достопримечательность, — и снова уткнулся в книгу.
Димка глянул на Славку. Тот сразу же отвернулся — по всему, до сих пор дуется.
— На том берегу озера расположен монастырь, — Женя поудобнее перехватила змея — вне неба тот оказался тихим и миролюбивым, со смешным хвостом. — Заброшен.
— Монастырь? — Димка округлил глаза. — Нет, не может быть!..
— А что не так? — тут же спросил Чита.
Славка повернул голову.
— Ты что–то знаешь?
Димка часто–часто замотал головой. Потом нерешительно шагнул навстречу бризу. Покачнулся, но всё же устоял на ногах.
— Нет, так не бывает. Почему именно здесь?.. Почему?
Ребята настороженно переглянулись.
— Димка, что с тобой? — спросила испуганная Женя.
Димка продолжал разговаривать сам с собой, медленно продвигаясь по направлению к берегу.
Славка решительно двинулся следом. Женя с Читой — за ним.
Димка не верил своим глазам. Горизонт медленно открывал ужасную истину. Истину, что затмевала рассудок.
На противоположном берегу в землю врос монастырь. Или вырос из этой самой земли, что породила его на свет. Точнее приютила на себе, потому что подобное не может породить ничто в этом мире. Только больная фантазия живущих за гранью. За рамками рациональности. По ту сторону, вне действительности. Отец оказался прав. Потому Они и сделали с ним это. Потому убили брата.
Димка чувствовал, как в груди трепыхается испуганное сердце. Чувствовал спиной мурашки. Ощущал, как дыбятся на голове волосы. Сознание было в панике, а душа металась из стороны в сторону, не в силах снести открывающегося глазам ужаса.
А ужас рос. Становился всё выше и выше. Заполнял собой равнодушную действительность.
Массивная колокольня с колоннами, на которых навечно застыли каменные монахи с длинными дудками, устремившие томные взоры в разные части света. Многогранная башня, усеянная незримой геральдикой. Сводчатые окна, внутри которых навечно повисли колокола различных форм. Блестящий на солнце шпиль, увенчанный одиноким крестом. Двухэтажная средняя часть, на крышу которой взгромоздилось что–то на вроде голубятни или сарая. Трубы от печей. Восьмиугольная основная часть, с всё теми же колоннами и изваяниями — символ Вифлеемской звезды. Звезды, что указывает путь.
