Между тем, Свет Истинной Веры начал распространятся, стремясь занять весь защищенный круг. В отличие от большинства заклинаний, известных выпускникам Хогвартса, молитвы частенько начинают действовать не в момент завершения ритуала, а еще в самом начале… или даже тогда, когда священник только думает начать. Собственно, это и было одной из причин поражения магов в Войне Инквизиции. Это… и еще тот самый Свет Веры. Ведь сейчас Одиннадцатый защищен от большинства простейших заклинаний… Видимо, он рассчитывает лишить меня магической силы, а потом — просто избить… Нет, пока что Свет не добрался до меня, а Адское пламя, или, скажем, Авада — проломят его далекую от совершенства защиту… Но те заклинания, что на это способны — гарантировано убьют мальчишку, чего не надо ни мне, ни отцу Себастьяну. В принципе, я могу пойти на поводу у соперника: итог рукопашной схватки я могу предсказать с высокой степенью достоверности… но зачем? И я начинаю чеканными фразами на высоком готике возносить хвалу Изменяющему пути. Невидимо для остальных Миа сразу залилась краской, поскольку готиком мы с ней успели немного позаниматься. И этого «немного» хватает для того, чтобы понять — этих слов бумага не выдержит, пусть даже она и не понимает всех деталей и нюансов. Теперь против золотистого света Добра встает темно-синее сияние Коварства и Знания. Нет, я догадываюсь, что в ситуации сферического вакуума Начавший начало может одолеть как бы не всю Четверку разом… Но вот Его прямого вмешательства я до сих пор как-то не наблюдал: в основном чудеса Церкви — это результат веры людей, эгрегор. Нет, соревноваться в вере с тем же отцом Себастьяном я бы не стал, просто потому, что не уверен в результате. Мальчишка же… Синее свечение сминает и оттесняет золотое. Одиннадцатый смотрит на меня в панике. Молитву он тянет уже с явным трудом и запинаясь. В то же время частичный оборот слегка усиливает и ускоряет меня, и я прыгаю вперед. Удар!
— Стоп. Поединок закончен, — останавливает меня отец Себастьян, и я совершенно не склонен ему возражать.
Одиннадцатый корчится на паркетном полу. Его сияние погасло: тяжеловато читать молитву, и одновременно пытаться вспомнить, как надо дышать. Тяжелый удар в грудь частенько помогает против заковыристых магических комбинаций, особенно — основанных на произнесении вербальных формул.
Не сказать, чтобы победа над заведомо слабейшим противником наполняла меня гордостью. Тут изначально все было без шансов для Одиннадцатого. Так что я вопросительно склоняю голову в направлении отца Себастьяна. «Я достаточно «приземлил» мальчишек, решивших, что после года занятий — они готовы противостоять любому врагу?» Инквизитор кивает. «Достаточно. Больше не надо. Мне еще им боевой дух восстанавливать».
