Я улыбнулась, а про себя подумала: «Эти два рыжих хитреца вьют из меня веревки. Но разве на них можно обижаться!».
***
— Преподаватели не должны заводить любимчиков! — укоризненно выговаривал мне Люпин.
— К Поттеру не одна я питаю особые чувства, — оправдывалась я. — Но согласись, что он лучший ловец в Хогвартсе!
— Признаю. Смотреть за игрой Гарри — сплошное удовольствие! — согласился со мной Ремус, устало опускаясь на каменные ступеньки.
Мы с Люпином сегодня были на стадионе. Смотрели игру, впервые сидя вместе в учительской ложе.
А вечером, как всегда, тренировались. Он научил меня «Диффиндо» и «Инкарцеро», «Протего» и «Релашио». Наверное, я все же была неплохой ученицей, или Люпин был грамотным педагогом, но мое обучение уверенно продвигалось.
— А его новая метла! — я с трудом переводила дыхание: занятия магией забирали много сил. — Даже мне захотелось полетать.
Люпин открыл стеклянную фрамугу, с улицы ворвался холодный свежий ветер.
— Ты же боишься высоты? — усмехнулся он, снимая с себя кофту и накидывая мне на плечи. — Хочешь, можем в следующий раз попробовать Риддикулус? Я тут нашел одного боггарта в старом комоде в заброшенных комнатах.
Я устало положила голову ему на плечо:
— Нет! Боггарта я тоже боюсь.
Мы сидели и смотрели на звезды, которые сегодня были особенно большими и яркими.
— У тебя был красивый парик к костюму банши, — мечтательно промолвил Люпин.
— Парик? — удивилась я, а затем вынула из высокой прически несколько шпилек.
Волосы водопадом упали мне на плечи. Я потрясла головой и улыбнулась, и тут же об этом пожалела, потому что теперь Ремус смотрел на меня, в упор и не мигая. Я поднялась и отошла к окну.
— Снег почти совсем растаял, — проговорила я, чтобы не молчать.
Люпин подошел ко мне так близко, что я слышала его дыхание:
— Я давно хотел тебе сказать, — начал он тихо.
— Не надо, Ремус. Ничего не надо говорить. Я…у меня…ты же сам все понимаешь… я не должна…, — я готова была расплакаться.
Меня всегда тяготили моменты, когда он вот так начинал на меня смотреть. Я не имела право давать ему хоть какую–то надежду, а тем более отвечать взаимностью. Ведь я в этом мире совсем ненадолго. И к тому же он скоро должен встретить Нимфадору…
Некоторое время он молчал, лишь нервно дышал и молча накручивал на палец кончик моего локона. А потом вдруг развернул меня к себе:
— А ты помнишь, как мы танцевали? — весело спросил он и медленно повел в вальсирующем танце.
Кружиться с ним было легко и приятно, и я думала о том, что Ремус — единственный человек, который тонко чувствует мое настроение и угадывает желания. Неожиданно он остановился и, не выпуская меня из объятий, опасно приблизил ко мне свое лицо. И тут:
