Заметив на столе дымящийся стакан, я вспомнила, что Снейп должен поить Люпина аконитовым зельем.
— Любопытный стакан — пустой, но дымится, — мне надо было как–то начать разговор, — и пахнет странно, кажется аконитом.
Я понятия не имела, как пахнет аконит и пахнет ли он вообще, но другого способа подступиться к моей просьбе я не видела. Люпин поменялся в лице.
— Это профессор Снейп варит Вам зелье? Я встретила его в коридоре… — я делала вид, что говорю о совершенно обыденных, всем давно известных вещах.
В этот момент позади меня что–то хлюпнуло. Я обернулась и увидела аквариум со странным существом весьма неприятного вида:
— Что это?
— Это гриндилоу, — было видно, что Люпин с большим удовольствием сменил тему, — другими словами — водяной черт.
Чудище, прильнув к стеклу, корчило рожицы, которые особо уморительно смотрелись в сочетании с его острыми рожками и длинными костлявыми пальцами.
— Какой забавный, — произнесла я вслух, а про себя подумала, что в кино совсем гриндилоу не такие, почему–то с щупальцами, как осьминоги….
— Чай у меня, правда, только в пакетиках, — смутился Ремус, доставая из шкафа новые чашки. Видимо, с Поттером они тоже пили чай.
— А я принесла миндальное печенье.
— Как мило, мое любимое…
Чай оказался очень вкусным, с травами. Люпин беззастенчиво, с огромным аппетитом съел все печенье. А я никак не могла найти удобный момент, что бы как–то перейти к моей просьбе:
— Вижу, вам понравилось печенье, обязательно принесу такое же на башню в следующий раз.
— В следующий раз? — Люпин в упор смотрел мне в глаза. — А Вы не боитесь… — тихо произнес он и, видя мой вопросительный взгляд, добавил, — меня?
— Не боюсь, Ремус! — сказала я серьезно, подошла и тоже заглянула в его серые глаза. — Странно, но совсем не боюсь.
— Ты меня еще не видела! — грустно проговорил он, не отрывая от меня взгляда.
— Надеюсь, что и не увижу. Мне больше нравится твой теперешний облик, — я широко улыбнулась.
Люпин грустно улыбался в ответ, но чувствовалось, что на сердце у него стало гораздо легче. Даже глаза заблестели, стали глубже и теплее. И чтобы не провалиться в эту глубину, я пересилила себя и направилась к двери:
— Увидимся на праздничном пиру!
«А «Вингардиум Левиоса» можно и отложить…», — подумала я и отправилась готовиться к ужину.
