— Вы успеете, профессор, успеете… — это было невыносимо трудно говорить о смерти.
Дамблдор встал из–за стола, медленно прошелся по кабинету и остановился у окна:
— Столько лет я смотрю из этого окна, и каждый раз думаю: правильно ли я поступил? Где я сделал ошибку, и не повлечет ли эта ошибка за собой непоправимые последствия?
— Поймите, профессор, — не выдержала я, — я с огромным удовольствием рассказала бы Вам всё! Но тогда нарушится ход событий, а это опасно в любом мире — хоть в волшебном, хоть в магловском. Если мы попытаемся предотвратить одну смерть, могут случиться несколько других, — произнесла я на гране отчаяния.
После некоторого раздумья директор решил сменить тему, видя, как тяжело мне дается этот разговор:
— Надеюсь, хотя бы этот учебный год пройдет в Хогвартсе без приключений?
— Зря надеетесь, — улыбнулась я. — Но закончиться всё должно хорошо!
Дамблдор понимающе улыбнулся в ответ.
— А у меня для Вас подарок, — он открыл ящик стола.
«Вы ошиблись профессор, сегодня день рождения у миссис МакГонагалл» — подумала я.
Директор еще раз лукаво улыбнулся и протянул мне продолговатую плоскую коробку. Я с любопытством открыла.
— Мне?! — только и смогла я сказать.
— Каждый преподаватель, миссис Черри, должен иметь волшебную палочку. Это правило нашей школы. Хотя в них не поясняется — должен ли преподаватель уметь с ней обращаться, — совсем развеселился Дамблдор. — Этот пункт Министерство как–то выпустило из вида.
— Спасибо, профессор!
— О, я так и не предложил Вам чаю, — опомнился Дамблдор у двери.
— Благодарю. Чай как–нибудь в другой раз.
На душе было тревожно: то ли верит мне Дамблдор, то ли подозревает в чем–то. Если подозревает, зачем оставил в школе? И такие страшные вопросы … я не готова была на них отвечать. И что мне делать с этой палочкой? Просто носить её с собой? Не ходить же мне на уроки Флитвика вместе с первоклашками.
В комнате все еще возился Жужун, вешая в гардероб последние вещи.
— Спасибо, мой дорогой! — я искренне была благодарна домовику. — Может, угостишься желатиновыми червячками? — я протянула ему коробку.
Жужун недобро посмотрел на меня:
— Так нельзя, мэм, — начал он мне выговаривать, — домовику не положено выражать благодарность, любезно просить и угощать! Вы слишком добры ко мне, но нам запрещено дружить с гостями.
Я была крайне удивлена: два «спасибо» и предложенная конфета — это уже дружба?
«Ну, ничего! Через год–другой Гермиона начнет борьбу за освобождение домовых эльфов — будет вязать вам шапочки и распихивать их по углам. И миссис Черри с ее «спасибо» покажется вам тираном!» — подумала я, глядя, как Жужун, встав на костлявые коленки, деловито запихивает пустые коробки под кровать.
