Гном в коричневой шапке отломал кусок себе и мне.
— Не волнуйся. Он станет мягче, когда ты опустишь его в суп.
— Спасибо.
Я окунула хлеб в суп, подула на него и откусила. Только соблюдение хороших манер удержало меня от того, чтобы тут же выплюнуть все обратно. Мне никогда не нравился ржаной хлеб, но подгорелый ржаной хлеб в плохо сваренной похлебке понравился мне еще меньше. Я заставила себя проглотить его, а потом запила большим количеством воды. Из представленного на столе только она была нормальной.
Гном в желтой шапочке чихнул в салфетку, и таким образом он избавился от еды, чтобы не есть ее.
— Ты в порядке? — спросила я его.
— Я? О, да. Ты же меня знаешь, снова чихаю.
— Ты Чихун? — воскликнула я, радуясь, что хотя бы одно имя я узнала.
— Почти. Аллергия у меня начинается точно в обеденное время, — ответил он и снова чихнул.
Это был не комплимент, но я хотя бы узнала одно имя. Конечно, мне осталось выяснить еще шесть, а мои попытки это сделать ни к чему не привели. Еще некоторое время я водила ложкой по тарелке, а потом решила просто взять и спросить их имена. В конце концов, они не будут думать обо мне хуже, чем уже есть.
— Эмм… А кто их вас Простачок?
Сидящий напротив меня гном в черной шапочке сделал глоток супа, поморщился и пробормотал:
— Это Реджинальд. Тот, кто сделал тебя ответственной за готовку.
Гном в зеленой шапке, что сидел рядом, толкнул его в бок.
— Перестань! Она может расплакаться.
— Реджинальд? Кто из вас Реджинальд?
Уже знакомый мне гном в коричневой шапке, который сидел возле меня, тяжело вздохнул.
— Это я. Рядом со мной Персиваль. Потом идет Седрик, следом Эдгард, Кутберт и Эзлред. Эдвин уже пошел спать. — Он похлопал меня по руке. — Ничего, ты скоро выучишь наши имена. — Еще одно похлопывание, но уже решительнее. — Если же нет, то можешь продолжать называть нас любыми прилагательными, которые придут тебе на ум.
— То есть, нет Счастливчика, Сони… — я не закончила предложение. Почему у них другие имена? И тут меня осенило. Учительница по английскому все время твердила нам о различных рассказчиках в книгах, особенно о не совсем достоверных. История Белоснежки рассказана от ее лица, а она, к сожалению, оказалась той еще идиоткой.
Я предприняла еще одну попытку.
— Среди вас нет Скромника?
— О, да, я очень стеснялся, когда ты пришла ко мне, а я принимал душ, — родительским тоном произнес Седрик. — Но теперь ты знаешь, что, перед тем, как войти на кухню в банный день, нужно стучать, да?
