И эдаким франтом спустился в город. А до свидания еще два часа. «Пойду-ка я морем, по пляжу, тут километра три-четыре, как раз поспею».
Часа через полтора путь мне преградила высокая скала, глубоко вдающаяся в море. Я поднял голову — высоко наверху железная дорога, но путь туда преграждают густые заросли ежевики. От франтовского костюма ничего не останется. «Обойду-ка я скалу над морем, я же альпинист».
Полез. Не так уж трудно идти — есть удобные выступы для ног, есть крепкие зацепы для рук. Внизу, метрах в пяти, плещется море. Глубоко — если упасть, не разобьешься. Скоро я был уже на другой стороне скального выступа, спрыгнул на галечный пляж, оглядел себя — брюки, тапочки — все чистенько. Иду.
И вдруг вижу, что это? Никак женщина? Лежит на спине, груди растеклись, вроде и нет их… Сделал еще два шага… Но тут уж нет никаких сомнений — сидит голая баба и удивленно смотрит на меня. Разуваю глаза — мать моя, мамочка! — полно голых женщин, молодых, старых…
Получилось, что попал я на женский пляж. С одной стороны он огражден глухим забором, а с другой — естественным препятствием — скалой, выступающей в море.
Мне бы добежать до забора — перемахнуть его, раз плюнуть… Но до того растерялся, что, опустив глаза, пошел обратно. А за спиной — смех, крики: «Миленький, куда же ты? Иди к нам!..»
Вскарабкался я снова на скалу, руки дрожат, сорвался, конечно, упал в воду… Оплыл скалу, вылез на берег и полез вверх по обрыву. Острые колючки ежевики изодрали штаны и рубашку, да еще наверху оказался свежеокрашенный штакетник… И до назначенного свидания осталось минуты три-четыре…
И зашагал по шпалам на свою турбазу.
Были бы у меня, тогдашнего, сегодняшние мозги, я бы, конечно, пошел на свидание. Рассказал бы все как есть и выглядел бы в глазах девушки героем. Эх, если бы молодость знала…
Да и нравы тогда были другие.
Будучи молодым и будучи еще геологом, иду я однажды по городу Горькому (ныне Нижний Новгород) и вижу: снимается кино.
Любимые артисты — Сергей Лукьянов, Хитяева… Все бегают, кричат, суетятся, несут реквизит, переставляют осветительные приборы… И только один человек спокойно сидит в кресле, опершись рукой на палку, ему приносят чай, что-то шепчут на ухо, он кивает головой… Я спросил:
— Кто это?
Мне отвечают:
— Это режиссер фильма. Марк Донской.
У меня в голове тогда никаких мыслей о кино не было, но про себя я отметил: «Вот это профессия!»
А потом жизнь так закрутилась, геологию я бросил, пошел на телевидение, оттуда меня чуть не выперли, пришлось поступить в киноинститут… И вот уже сорок лет сижу в кресле, курю, мне приносят чай, что-то шепчут, а я киваю головой.
