Жорик быстро дожевал колбасу, спрятал транзистор за пазуху и критически оглядел незнакомца. Ну и вид!
— Во народ пошел! Окурка не оставят… — распахнув засаленный ватник, тип почесал голую грудь под майкой и зашарил подбитым глазом вокруг лавки.
— Не курю, — вызывающе соврал Жорик и ощутил прилив гордости.
Тип залился мелким бесом, словно в горле у него запрыгала горошина, хлопнул себя по животу, там, где майка была грязнее. Повалился на лавку, задрав ноги в армейских галифе. Жорик отодвинулся. От незнакомца несло кошарой.
— Ну! С тобой обхохочешься! — выдавил тип в изнеможении. Потрогав синяк, подмигнул здоровым глазом. — Нам бы перезимовать, а, брат? Я тебя еще в отделе приметил! Против ЛОМа[4] нет приема, хе!
Незнакомец помахал руками, как крыльями.
— Че, в теплые края? Одобряю. Советую товарняком на четвертом пути. Кабы с поезда не сняли, счас бы дыни жрал! Факт! Эхма, занесло меня в край непуганых идиотов!
— Это почему же идиотов? — обиделся Жорик.
— Да кто тут жить станет? Степь да степь круго-ом… Сплошной сквозняк, бр-р! И подмораживает. Точно! А я все-таки не Снегурочка.
Кроме того, унижено мое человеческое достоинство!
— Чего унижено? — открыл рот Жорик.
— Тебе не понять, — изящно, как в тогу, завернулся в телогрейку незнакомец. — Это дело принципа. Я запретил себе работать. Я птица вольная, куда хочу — туда лечу… Мусор грести! Это ж надругательство над личностью! Принцип у меня, понятно?.. А ты, земляк, прибарахлился! — восхищенно осмотрел он Жорика. Особенно ему приглянулись сапоги. Он подвинулся ближе. — Может, вместе рванем, браток? В такой одежке не стыдно к мягкосердечным гражданам подкатиться!
Жорик отодвинулся: тоже, брат выискался!
— Ну, как хочешь… Рыба ищет где глубже, а человек где рыба, — выпалив ату сентенцию, незнакомец бросился к двери — только кеды мелькнули…
В' динамике над головой пробубнили нечто, но люди непостижимым образом уловили в том смысл — зал ожидания пришел в движение. Жорик, распихивая встречные узлы и авоськи, огрызаясь на ходу и уворачиваясь от мужских плеч, пыхтел, как паровоз. Он шел против течения. Ему вдруг это представилось очень важным. В месте назначения — у входа в ресторан — он придирчиво обозрел себя в большое зеркало. И, как ни выпячивал грудь, остался крайне недовольным. Небритая, с торчащими там и сям редкими волосенками физиономия, бегающие узкие глазки, сбитые сапоги, пузыри на коленях… Недалеко же он ушел от «земляка» в галифе! Жорик, как заядлый щеголь, повертелся перед зеркалом, но, углядев заплатку на локте, вконец расстроился. Рядом прыснули от долго сдерживаемого смеха. Девчонка-гардеробщица, пригнувшись за стойку, ладошкой закрыла крашеный ротик. Жорик втянул голову в плечи и с ненавистью зыркнул кругом.
