Но веру в свой талант он не терял. И сейчас надеялся, что тот его выручит.
— Доска почета заказана. В городе, — веско ответил председатель и вновь зачиркал по бумагам.
Жорик покашлял.
— Приказ читал? Грамотный? — спросил Базаров, полистал календарь и вдруг закричал: — У тебя совесть есть, Нуров?!
Не давая раскрыть рта, встал из-за стола, снял очки. Белки глаз были красными.
— Шестнадцать! Шестнадцать!
— Они б-больные были… — промямлил Жорик. — Шкуры я сдал…
— Больные? Знаем, знаем! — председатель, несмотря на полноту, резво подскочил к Жорику. Нурову показалось, что Базаров хочет его ударить, и он пригнул голову. — Жо-рик! Тебе сколько лет, Жорик? — председатель противно растягивал его прозвище. — Кто к тебе приезжал последний раз?
— Последний? — Жорик покашлял, выигрывая время.
— Да, на «Волге»?
— На «Волге»? — он изобразил на лице крайнее удивление. — Я человек маленький…
— Ну да! Когда надо — ты маленький, судьбой обиженный… Ты брось овцой прикидываться! Жо-орик! Да в твоем возрасте к людям по имени-отчеству обращаются! Нет у тебя отчества, забыл ты, чей ты и откуда родом! Пропил, прогулял свою память! Ни семьи, ни дома!
— Это мое личное дело, — попытался обидеться он, втайне обрадовавшись, что разговор уходит подальше от овец.
— Тэнэг. Дурак, — устало сказал председатель, расстегнул плащ, сел на место. — А если этим делом милиция заинтересуется, ты подумал? Скажи спасибо, не в наших это интересах — шум поднимать. Инициаторы мы, понял? Иди и благодари ветеринара, он за тебя поручился… Вот так. Отару сдашь по акту.
— А как же я? — у самой двери опомнился Жорик. — Мне-то куда?
— В последний раз! — Базаров нацепил очки. — Поедешь со школьниками хвойную лапку ломать… Там видно будет. Чего кривишься?
Не нравится? Привык там у себя в одиночку бездельничать! Ничего, поработать в коллективе тебе полезно.
— Хвою ломать и обезьяна может, — обиделся за свой талант Жорик.
— Вон! — зашуршав плащом, крикнул председатель. — Можешь вообще из колхоза проваливать! Не то время, чтоб с каждым нянчиться!
— Я-то уйду… — со значением осязал Жорик и взялся за ручку.
— Тулуп передашь. Замену найдем…
— Все, все берите! Могу и сапоги отдать! — как ужаленный развернулся Жорик. Голос его зазвенел. За тулупчик ему стало по-настоящему обидно. Почти не надеванный, из легкой овчины, в таком и в городе не зазорно появиться. Его выдали перед зимовкой на пять лет, тогда как сапоги на год, я тулупчик Жорик берег, ходил в телогрейке.
