— Меня не видно, — сказала она.
Вторая Тиффани поплыла перед собственными глазами — ну, или не перед глазами, пойди разберись, — и исчезла.
Когда этот фокус получился у нее в первый раз, Тиффани страшно разволновалась. Но, с другой стороны, ей всегда легко было представить себя со стороны. Она запоминала события, как сцены с собственным участием, а не так, будто смотрит на все сквозь две дырки в черепе. Часть Тиффани постоянно приглядывала за Тиффани.
Мисс Тик — еще одна ведьма, но более общительная, чем та, что вручила шляпу, — говорила: ведьма должна уметь отстраняться от происходящего, и этому Тиффани тоже предстоит научиться. Наверное, решила Тиффани, «меня видно» — часть этого умения.
Иногда она думала, не спросить ли про «меня видно» у мисс Тик. Когда Тиффани произносила эти слова, она словно делала шаг в сторону и покидала собственное тело, и обретала какое-то другое, призрачное, но способное ходить. Однако стоило ей опустить взгляд и увидеть себя призрачную, как чары рассеивались — часть ее пугалась и спешила вернуться обратно в настоящее тело. В конце концов она решила ничего не говорить мисс Тик. Не обязательно же рассказывать учителям обо всем. Да и вообще, это полезное умение, когда под рукой нет зеркала.
Мисс Тик занималась тем, что выявляла ведьм*. Так, насколько поняла Тиффани, было среди них заведено: некоторые ведьмы при помощи магии следили, не появится ли где-нибудь одаренная девочка, и отправляли ее на обучение к кому-нибудь постарше и поопытней. Никто не будет тебе объяснять, как делать чудеса. Тебе объяснят, как ты их делаешь.
Ведьмы в чем-то похожи на кошек. Они не любят собираться вместе, но предпочитают знать, где найти себе подобных, если вдруг понадобится. А понадобиться это может в том случае, если ведьма вдруг начнет покрякивать и противно хихикать. Тогда другие ведьмы скажут ей об этом — по-дружески.
Ведьмы почти ничего не боятся, объясняла мисс Тик, но самые опытные и могущественные, хоть и не говорят об этом вслух, боятся того, что они называют «обратиться ко злу». Слишком легко позволить себе одну-другую маленькую жестокую выходку только потому, что у тебя есть сила, а у других ее нет; слишком легко начать думать, что люди вокруг мало что значат; слишком легко решить, что представления о добре и зле распространяются на кого угодно, только не на тебя. Но стоит пойти по этой дорожке, и кончишь свои дни одна-одинешенька в пряничном домике, мерзко хихикая, пуская слюни и выращивая бородавки на носу.
