Вик подумал, что это было труднее всего: чувствовать, что за тобой следят со все возрастающим интересом, и все-таки не двигаться; не вздрогнуть, когда самый древний инстинкт кричит тебе, что надо бежать, что вот сейчас ты попадешь в зубы неведомому существу.
Во время этого кошмарного бдения он оценил достоинства своего товарища: не многие люди могли сохранять такое самообладание на самом краю гибели. Молодец малыш.
Они ждали, смотрели и не двигались. И вспоминали Стива О’Лири...
Наконец два шара поднялись и улетели на север. Через час за ними последовали два других. Оставшиеся пять замерли над кораблем, образовав кривой пятиугольник.
— Ну, Луц, — прошептал командир, — теперь мы можем расслабиться, — только совсем чуть-чуть! День продлится еще шесть часов. Будем спать по два часа, — один спит, другой дежурит. Ты спишь первым. Так мы немного отдохнем перед тем, как приступить к даль-
нейшим действиям; а может, к тому времени эти уроды уберутся со своими фокусами к себе домой.
— Кто они, командир? Ради внегалактического пространства, скажите, откуда они взялись?
— Откуда взялись? Из Дыры в созвездии Лебедя. Оттуда, куда пропали все животные.
— Я... я не понимаю.
Карлтон хотел было в нетерпении махнуть рукой, но вовремя сдержался.
— С этой Дырой связано много странных вещей. Это не только отсутствие явлений, обычных для других частей космоса, небольшое количество звезд и все такое, но и нарушения законов природы, — такого больше нигде нет. Есть несколько современных теорий, — правда, у них мало последователей, — которые считают весь этот район местом зарождения нашей Вселенной; предполагают ли они, что пространство стало изменять свои свойства самопроизвольно, когда ему однажды надоело оставаться в старых границах, или выдвигают ту или иную версию взрыва первоатома, — так или иначе они трактуют Дыру в созвездии Лебедя как точку, в которой все эти события могли иметь место.
— Ну да. С тех самых пор как двести лет назад здесь побывал Бокер и открыл район, где бывают разрывы во времени.
— Верно, малыш. Я сейчас не претендую на то, чтобы понять происхождение Вселенной. Однако я готов поставить свой обед в Сандсторме против грязи на твоем правом ботинке, что это произошло здесь. И, судя по всему, район вокруг Дыры в созвездии Лебедя никогда не станет нормальным. Он останется дырой в пространстве, где случается то, чего не должно быть, — и наоборот. Сейчас или тысячу лет спустя, — в законах природы останутся бреши. И одна из этих прорех, этих ран мироздания, которые никогда не заживут, — наши белые щупальца, — или как их там, — расползшиеся по всей этой Солнечной системе.
