вернетесь, подпишите его и заберете, но вы никому не должны об этом
рассказывать.
Я посмотрела на Брендона, мне не хотелось создавать этой женщине
проблемы.
— Нам не нужно этого делать. Уверена, есть и другой способ, —
прошептала я ему. Но заглянув в его глаза, увидела тревогу. Наверное, он
представлял, как я возвращаюсь в эту жуткую семью.
— Так и сделаем, я бы хотел, чтобы мы поженились сегодня, — сказал
он, не сводя с меня глаз. Брендон отпустил мою руку, но только для того,
чтобы обхватить меня за талию и притянуть к себе так, что я прислонилась
к его груди. Он бережно заправил прядь моих волос за ухо, наклонился и
прошептал. — Ты больше не одна. Я уже влез в это дело и сделаю все, что в
моих силах, чтобы защитить тебя.
Женщина прервала нас.
— Что ж, идите, переоденьтесь во что-то более подходящее, пока мы
тут все подготовим. — И она вручила нам бумаги для заполнения. — Мы
проведем церемонию через несколько минут, но вы не должны никому
рассказывать об этом. Мы оформим ваше свидетельство о браке, а вы
приедете в субботу, подпишите кое-какие бумаги и тогда уже все будет
сделано как надо.
Брендон взял у нее бумаги и сел их заполнять. Отдав нам наши
документы, она снова исчезла в боковой комнате, куда ходила, чтобы взять
бумаги. Не было произнесено ни слова, пока все бумаги не были подписаны
и отложены в сторону. Я все больше и больше нервничала из-за этой
ситуации, в которой оказалась.
Я пошла переодеваться в свадебное платье, а у самой все в голове не
укладывалось, так быстро все произошло. Почему Брендон так настаивал на
том, чтобы пожениться, хотя мы совсем друг друга не знали? Часть меня
понимала, что он просто хочет меня защитить, но должен же быть и другой
способ.
— Извините, не думаю, что я могу сделать это, — сказала я женщине,
которая стояла спиной, ожидая, пока я подберу платье, чтобы переодеться.
— Могу ли я поговорить сейчас с Брендоном?
Она вышла из комнаты, ничего не сказав. Я села на кресло и, в
ожидании Брендона, попыталась успокоить бушевавшие во мне эмоции.
— Что случилось? — спросил Брендон, когда зашел, он был одет в
брюки и белую рубашку.
— Это неправильно. Мы не можем пожениться, — сказала я, глядя на
свои руки, не желая, чтобы он видел, как я нервничаю.
— Должен же быть другой способ, чтобы оградить меня от отчима.
