Через много-много лет судьбе угодно было еще раз свести поэта с Лоттой. Лотта уже была старушка, давно потерявшая мужа, а Гёте царил в Веймаре, превратившись из пылкого, подвижного молодого человека в сурового олимпийца, бесстрастно озирающего мир с высоты своего величия. Поэт принял у себя бывшую возлюбленную чинно, важно, как это он тогда делал со всеми, но с несомненным радушием. Лотта хорошо сохранилась. Отпечаток былой красоты лежал на всей её фигуре, глазах, щеках бывшей красавицы. Один только был у нее недостаток: она трясла головой. Когда Лотта ушла. Гёте не мог удержаться от восклицания:
— В ней еще многое осталось от прежней Лотты, но это трясение головой! О ее я так страстно мог любить когда-то! И из-за неё я в отчаянии бегал в костюме Вертера! Непостижимо, непонятно…
«Вертер» навсегда останется связанным с именем Лотты точно так же, как останутся связанными с именами разных красавиц все эти перечисленные мною произведения Гёте, составляющие теперь достояние культурного мира. Можно смело сказать, что каждая трагедия, или драма, или роман, или даже каждое стихотворение великого поэта представляет собою памятник не только его творческой деятельности, но и сердечных слабостей. Чтобы не терять хронологической нити событий, остановимся прежде всего на трагедии «Клавиго». Читая это произведение, в котором описано истинное происшествие с Бомарше (писатель Клавиго отказался от женитьбы на сестре Бомарше, за что последний отомстил ему, добившись его удаления от должности), не всякий знает, что оно никогда не появилось бы на свет Божий, если бы не прекрасная Герок, одна из подруг сестры Гёте. В веселом кружке, в котором тогда вращался молодой поэт, была выдумана игра в мужья и жены, причем жены выбирались по жребию. Благодаря жребию, «женою» Гёте сделалась молоденькая Герок. Однажды, когда Гете прочитал в кружке записку Бомарше, в которой автор «Свадьбы Фигаро» описывал упомянутое событие из своей жизни, Антуанетта сказала ему:
— Если бы я была твоей повелительницей, а не женою, то попросила бы тебя сделать из этого мемуара театральную пьесу. Сюжет очень хороший.
— Можно быть повелительницею и женою в одно и то же время, — ответил Гёте, — и чтобы доказать тебе, что это так, я обещаю написать в течение недели театральную пьесу на этот сюжет и прочесть ее в обществе.
Все удивились смелости поэта, но он решил исполнить обещание. «То, что в подобной работе, — говорит Гёте, — называется изобретением, было для меня делом одной минуты. Молча сопровождал я домой мою супругу. На вопрос, почему я так молчалив, я отвечал, что думаю о пьесе и уже наполовину обдумал; я хотел ей этим показать мою готовность сделать ей приятное. В ответе на это она крепко пожала мне руку, и я поймал налету поцелуй».
